4

Порнушку в тот вечер мы с Полиной Яковлевной так и не посмотрели. Настроение у нее упало, да и я в заляпанных майонезом брюках чувствовал себя не в своей салатной тарелке.

А на следующий день я навёл в квартире соседки последний малярный марафет и по уши погрузился в собственные ремонтные заботы: переклеивал обои, красил полы, белил потолки, расширял книжные полки. В один из вечеров, оттащив полные вёдра к мусорным контейнерам, я неспешно, глотая большими порциями вечерний августовский дух, брёл к подъезду. Наша домовая собачья свора уже хозяйничала вовсю — пёсики, псы и псищи оккупировали весь двор. И вдруг я увидел Принтера. Он был один. Где же Полина свет Яковлевна? Я огляделся — нигде не видать. Странно. Я подошёл к собаке, сиротливо сидевшей на газоне под ивой, поставил вёдра.

— Принтер, Принтер! Привет, пёс!

Услыхав свою импортно-компьютерную кличку, Принтер взвизгнул, бросился ко мне, ударил грязными лапами в грудь. Хорошо, что я так и вышел — в спецодежде.

— Принтер, глупый ты пёс! А где же твоя хозяйка?

Собака, стоя на задних лапах, ныряла и ныряла мокрым носом под мои ладони, взвизгивала и прискуливала под ласками. Ну, конечно, этот взрослый щен потерялся. И где же его роскошный ошейник с серебряными бляхами?

— Ну, пойдём, пойдём, я тебя найду. Может, хозяйка твоя наградит меня чем-нибудь… интересненьким.

При потаённой мысли об этом «интересненьком» сердце моё томительно шевельнулось. Да и — чего скрывать! — не только сердце.

Лицо Полины Яковлевны при виде меня вспыхнуло, порозовело. Это приятно, чёрт побери! Но тут же, увидав родного пса, она мгновенно вывернула улыбку в странную гримасу.

— Вот, — бодро возвестил я, — доставил вашу пропажу. Вознаграждение гарантируется?

— Спасибо, — без особого энтузиазма промямлила Полина Яковлевна. — Да вы проходите, проходите, чай будем пить.

— Увы, — выставил я аргументом грязные вёдра, — сейчас не могу: хочу сегодня покончить с ремонтом.

— Что ж… А может, — завтра? Приходите завтра вечером. Мы ж фильм так и не посмотрели…

Полина Яковлевна, придерживая розовые створки халата на груди так, словно готова была вот-вот их распахнуть, длинно, из-под накрашенных ресниц, глянула в меня.

— С удовольствием! — искренне воскликнул я. Мне желалось поглядеть с Полиной Яковлевной томительную бесстыдную фильмушечку. Очень желалось.

— Ну, заходи, дармоед, — прираспахнула дверь перед кротко сидящим псом хозяйка. Тот, взвизгнув, бросился домой.

— Как же это он у вас потерялся?

— Да что с него взять, — махнула рукой Полина Яковлевна. — Дворняга она и есть дворняга. Совсем бы пропал!

Вот так да…

На следующий день, уже ближе к обеду, я завершил-таки ремонтный марафон — финиш! Собрав остатний мусор, потащился на помойку. Внизу, перед дверью подъезда, сидел Принтер.

— Эге, что это? Почему ты здесь, пёс?

Принтер заскулил.

Сбегав быстренько к контейнерам, я вернулся.

— А ну-к, пошли!

Полина Яковлевна, приотворив дверь, сразу перестала притворяться.

— Да, я дала ему свободу. Пускай живёт, где хочет. Мне в квартире дворняга не нужна.

— А Сент-Экзюпери? — нескладно спросил я.

— Да перестаньте вы! — досадливо отмахнулась Полина Яковлевна.

— Ну, а — сто тысяч? Не жалко? — завёл я с другого конца.

— Пропади они пропадом! На жратву ему больше уйдёт.

Понятно — убеждать бесполезно. Но на всякий случай, по инерции, ещё даванул:

— Но ведь он погибнет.

— Мир не без добрых людей — кто-нибудь подберёт. Вот вы, кстати, если такой собаколюб, и возьмите — а?

Молча с минуту смотрел я в медовые глаза женщины, смутно о чём-то сожалея. Потом склонился к напряжённо сидящему псу, потрепал по шее.

— Ну, пойдёшь со мной? Пошли, Принтер!

Я сделал пару шагов. Но пёс, гавкнув в мою сторону, устремился к хозяйке. Та захлопнула дверь. Принтер заплакал в голос, вскинулся и заскрёб когтями дерматин.

На мой звонок Полина Яковлевна приоткрыла дверь узко, на цепочке. Во взгляде её доброжелательности плескалось маловато.

— Извините, но вы же видите, — собака не идёт. Дайте мне взаймы ошейник, я потом верну.

Она прикрыла плотно дверь, потом вновь расщелила, просунула ошейник. Принтер воткнул нос в родную квартиру и чуть не угодил в дверной капкан. Он недоуменно посмотрел на меня, вновь заскулил.

— Всё, брат, ты здесь больше не жилец. Придётся тебе сменить и хозяина, и квартиру. Да и кличку мы тебе более благозвучную придумаем. Во! Хочешь быть — Кузьмой?…








Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Прислать материал | Нашёл ошибку | Наверх