Часть третья

ХЕТТСКИЙ МИР ВО ВСЕМ КРОВОЖАДНОМ МИРЕ

1. Серебро за око, серебро за зуб

Хетты умели сражаться, но, по меркам того времени, были людьми мягкими и избегали жестокости. «У хеттов, — подчеркивал Оливер Герни, — полностью отсутствовала страсть к пыткам и жестокости, которая так явно проглядывает в победных анналах ассирийских царей». Побеждая врага, они не попирали его; покоряя, не истребляли; подчиняя, не уничтожали. Да, они правили твердой рукой, но действовали очень дипломатично. Они делали все для того, чтобы жители завоеванных земель уважали своих новых правителей, повиновались им из любви, а не из страха, как то было в Ассирийской державе.

Судя по всему, хетты очень остро чувствовали справедливость. Их законы довольно гуманны. Почти за любое преступление виновные караются натуральным или денежным штрафом. Так, убийца мог отделаться тем, что хоронил убитого за свой счет и отдавал его родным четырех людей— своих рабов или домочадцев. Смертная казнь фактически находилась в Хеттской державе под запретом. Лишь царь вправе был приговорить кого-либо к смерти.

К сожалению, нам неизвестен полный свод хеттских законов — такой, как «Законы Хаммурапи» или «Кодекс Юстиниана». Мы лишь располагаем двумя таблицами, содержащими по сто законов каждая, и знаем немного о том, как применялись эти законы.

На взгляд дилетантов, сборники законов — книги, совершенно скучные и однообразные. Их применяют по необходимости и выборочно, подбирая к тому или иному инциденту наиболее подходящий закон. Главное, что требуется от сборника законов, — это строгая упорядоченность. Однако хеттские законы в том виде, в каком мы их знаем, менее всего похожи на строгую систему. Они носят казуальный характер и не охватывают всех сторон общественной жизни. Вторая таблица вообще производит впечатление беспорядочной выписки каких-то установлений, и ее содержание лишено всякой логики. Вряд ли это законодательство писал юрист.

Так, часть второй таблицы занимает перечень цен на продукты и расценок за выполнение определенных работ, что очень необычно для законодательства. Вот примеры подобных статей:

«Цена ткани хуппусант — 1 сикль (8,4 грамма.—Авт.) серебра. Цена тонкой ткани — 30 сиклей серебра. Цена голубой шерстяной ткани — 20 сиклей серебра… Цена тонкой одежды — 3 сикля серебра… Цена 1 циппадани (100 кубических сантиметров) растительного масла — 2 сикля серебра, 1 циппадани сала — 1 сикль серебра, 1 циппадани сливочного масла — 1 сикль серебра, 1 циппадани меда — 1 сикль серебра» (здесьидалеепер.В.В.Иванова).

«Если кузнец сделает медный желоб весом в 1/2 мины (505 граммов. —Авт.), то его плата составляет 1 1/2 ? меры зерна. Если он сделает топор весом в 2 мины, то его плата составляет 1 меру полбы». А если он сделает скобу? Закон молчит.

Разве может закон диктовать единые тарифы и расценки для различных районов страны и на все времена? В условиях древнего общества соблюдение подобного закона немыслимо. Историки предполагают, что эти законы лишь устанавливали «ценовой максимум».

Возможно, полагают некоторые исследователи, эти таблицы представляют собой не законодательство, а лишь «проект пересмотра отдельных хеттских законов». Хетты, отмечал Оливер Герни, «без колебаний вносили в законы реформы»; их право «было развивающимся институтом». Составитель (или составители) этих таблиц в одних случаях, очевидно, был не согласен с принятыми прежде наказаниями. Поэтому в тексте законов порой появляется ссылка на то, каким было прежде наказание за этот проступок, например: «Если кто-нибудь украдет тяжелую повозку со всеми принадлежностями, то прежде обычно давали 1 сикль серебра. Теперь же он должен дать ? сиклей серебра». «Если свободный человек совершит кражу в доме, то он должен отдать вещи в целости и сохранности. Прежде за воровство обычно давали 1 мину серебра. Теперь же он должен дать 12 сиклей серебра».

«Если кто-нибудь украдет 2 улья или 3 улья, то прежде его виновного отдавали на съедение пчелам. Теперь же он должен дать 6 сиклей серебра».

Иногда наказание, выносимое прежде человеку, заменяли теперь наказанием животного — своего рода «козла отпущения». Вот подобный пример: «Если кто-нибудь посеет семя на засеянное поле, то его шея должна быть положена под плуг… Человек должен умереть, и быки должны умереть. И тот, кто прежде первым засеял поле, должен взять его. Прежде делали так. Теперь же человек заменяется 1 овцой, и 2 овцы заменяют быков. Он должен дать 30 хлебов и 3 кувшина пива… И тот, кто прежде первым засеял поле, должен снять с него урожай».

Возможно, что автор таблиц считал нужным вообще исключить некоторые законы из прежнего законодательства и добросовестно их выписал. Вот почему эти таблицы содержат упоминания о каких-то незначительных, а то и невероятных проступках. Судите сами: «Если кто-нибудь бросит овцу волку, ее хозяин должен взять мясо, а он сам должен взять себе шкуру овцы».

«Если собака сожрет свиное сало и хозяин сала найдет ее, он ее может убить и достать сало из ее желудка».

«Если кто-нибудь украдет во время ссоры дверь, то он должен возместить все, что пропадет в доме».

«Если мужчина совершит грех с лошадью или мулом, наказания быть не должно».

В то же время многие важнейшие правовые статьи вообще отсутствуют. Так, здесь мало законов, посвященных семейным отношениям; в частности, никак не регулируются вопросы наследства и усыновления. Нет законов, относящихся к заключению договоров. Практически не рассмотрены вопросы брачного права.

Можно полагать, что брак в стране хеттов был моногамным. Лишь цари могли по восточной традиции содержать гарем. По различным документам восстановлены и другие брачные обычаи хеттов; они схожи с вавилонскими. Вначале заключалась помолвка, причем девица могла ее разорвать, вернув жениху подарок. Во время женитьбы семья невесты снова получала подарок от жениха, а невеста — приданое от своего отца. По смерти жены ее приданое наследовал муж в том случае, если она жила в его доме; если же она оставалась в родительском доме, наследство, вероятно, получали дети.

Всего этого нет в известных нам хеттских законах. Возможно, причина подобных пробелов в том, что автор этих законов занимается лишь реформированием отдельных разделов права, которые, на его взгляд, требуют улучшения или переработки.

Подобные рассуждения наводят на мысль о том, что у хеттов существовал определенный кодекс, текст которого пока не найден, хотя копии уже известных нам законов обнаруживаются. В развалинах Богазкея найдено много фрагментов глиняных табличек с законами.

Возможно, полагают некоторые исследователи, у хеттов все-таки никогда не было полного свода законов. Зато, по примеру некоторых других древних народов, хетты выставляли в храмах и на рыночных площадях таблицы с некоторыми законами, чтобы каждый мог прочитать их, — и именно эти таблицы попадаются археологам.

Если же у хеттов существовал свой кодекс законов, то возникает вопрос: «Когда он появился?» Может быть, хетты жили по этим законам еще до того, как переселились в Малую Азию, и они представляют собой древнейший образец индоевропейского права?

Впрочем, даже располагая лишь отдельными выписками из хеттских законов, мы можем рассуждать о том, каким было хеттское законодательство. А оно было поразительно современным. Вот, например, ни в одном из законодательств древнего Востока не уделяется внимание умышленным убийствам. Ведь человека, совершившего убийство, карают — по праву кровной мести — родственники убитого.

Между тем в уже известном нам «Указе Телепину» тоже упоминается кровная месть, но здесь уже появляется выбор: «Закон крови таков. Кто совершит кровное преступление, то, что ни скажет «хозяин крови» (то есть ближайший родственник. — Авт.), то и будет. Если он скажет: «Пусть он умрет», то он умрет, но если он скажет: «Пусть он заплатит за содеянное», тот заплатит за содеянное. Но к царю обращаться не должно».

В найденных же табличках законов (а они относятся тоже к XVI веку до нашей эры, когда правил Телепину) говорится уже не о кровной мести, а о возмещении ущерба, причем наказание ставится в зависимость от того, было ли убийство намеренным или же нет. В первом случае цена убийства выше: «Если кто-нибудь убьет во время ссоры мужчину или женщину, то он должен сам доставить труп; 4 человека он должен дать взамен, мужчин или женщин соответственно, и в дом его их он должен отправить». Во втором случае наказание таково: «Если кто-нибудь ударит свободного мужчину или несвободную женщину, и если тот та умрет, причем рука его неумышленно совершит зло, то он должен сам доставить труп; 2 человека он должен дать взамен, и в дом его их должен отправить».

Хетты были первыми, кто стал подобным образом разграничивать убийства. По всей видимости, под людьми, доставленными в дом убитого, имеются в виду рабы, которым придется заменять погибшего работника, а вовсе не люди, приносимые в жертву при погребении. Ведь при похоронах убитого раба не могли совершать никаких жертвоприношений, однако закон также требовал дать человека взамен убитого раба.

В свою очередь, убийство по неосторожности, похоже, не выделяется в отдельную категорию преступлений. Вот пример одного из хеттских законов: «Если свободный человек подожжет дом, то он должен снова построить дом. Он непременно должен возместить за то, что пропадет в доме, будь то человек, крупный рогатый скот или овцы». Для автора закона данный случай представляет собой «поджог», а не покушение на убийство находившегося в доме человека, который считается «случайно пострадавшим».

Хеттский законодатель (или реформатор хеттских законов), возможно, им был царь Телепину, реформировавший систему престолонаследия в стране, — подчеркнем еще раз, человек гуманный. Ему не нравятся жестокие, бесчестящие людей наказания, например, вырывание ноздрей и ушей. Сохранился документ, в котором царь увещевает судей, как подобает им судить. Им нужно «делать то, что законно» и «правосудие вершить мягко».

Среди хеттов возобладала идея исправления допущенного злодеяния и покаяния человека, содеявшего зло. Вот еще некоторые выписки из хеттских законов: «Если кто-нибудь убьет хеттского торговца, то он должен дать 100 мин серебра, и в дом его их должен отправить».

«Если человек, мужчина или женщина, умрет насильственной смертью в другом селении, то тот, на чьей земле он умрет, должен отрезать 100 гипессаров от своего поля, и он наследник должен получить их» (гипессар = 176,4 квадратного метра — Авт.).

«Если кто-нибудь откусит нос рабу или рабыне, то он должен дать три сикля серебра, и в дом его их должен отправить».

«Если кто-нибудь ударит собаку пастуха и она издохнет, то он должен дать 20 сиклей серебра. И их в дом его он должен отправить».

Разумеется, милосердие не бывает без границ. В том же документе сказано: «Если кто-нибудь выступит против царя, его дом будет разрушен». Хеттские документы, хоть и редко, допускают применение смертной казни. Так, в некоторых случаях наказывают колдовство: «Если свободный человек убьет змею и произнесет при этом имя другого человека, то он должен дать одну мину серебра. Но если он виновный — раб, то он должен умереть». Смертью наказывается и кража культовых предметов: «Если кто-нибудь украдет бронзовое копье в воротах дворца, то он должен умереть». Так же сурово наказывали за противление властям: «Если кто-нибудь воспротивится решению сановника, то ему должны отрезать голову».

Вообще же хеттские законы меньше всего напоминают законы мести. В уголовном законодательстве хеттов нет места привычному на древнем Востоке принципу: «Око за око, зуб за зуб» (Лев. 24, 20). В хеттской редакции этот принцип выглядит более прозаично: «Если кто-нибудь ослепит свободного человека или выбьет ему зуб, то прежде обычно давали одну мину серебра, теперь же он должен дать 20 сиклей, и в дом их он должен отправить».

Хеттские законы, скорее, возмещают ущерб от содеянного — ущерб, который приходится исчислять в минах и сиклях серебра. Самому преступнику предлагается восстановить справедливость, отдав определенное количество денег или какие-либо предметы пострадавшему или его семье. Хетты стремятся восстановить порядок, а не покарать за его нарушение. Их законы — рациональны и рассудительны; эти законы удерживают людей от слепой ярости, от расправы с преступником. Разумеется, эти законы прощают людей, допустивших расправу в состоянии аффекта, то бишь в порыве гнева, но удерживают судей от повторения той же ошибки. Так, мужчина вправе убить жену и соблазнителя, застигнутых им, но, если он приведет их на суд, «царь может даровать им жизнь».

Судебные разбирательства, насколько нам известно, ведутся тщательно. Мы располагаем протоколами судебных разбирательств, проводившихся при дворе хеттского царя. В эти протоколы вносились признания свидетелей; на их основе и принимались решения. Свидетелей опрашивали с необычайной педантичностью, расследуя случившееся пункт за пунктом. Для нас в подобных методах допроса нет ничего удивительного, однако на древнем Востоке такой способ вынесения приговора был в диковинку. Библейская история царя Соломона дает хорошее представление о методах восточного судопроизводства. Подобно Соломону, судьи полагались на мудрость Божию. Хетты же предпочитали наитию долгий, утомительный расспрос.

Любопытно, что похищение человека наказывалось ими строже, чем убийство. «Если в городе Хаттусе какой-нибудь человек страны Хатти украдет человека страны Лувия, то прежде обычно давали 12 человек, теперь же он должен дать 6 человек, и в дом его их он должен отправить». Объясняя этот парадокс, можно предположить, что в то время похищение людей было широко распространенным способом добычи себе работников. Рассматривая подобные преступления, судьи оценивали, кто был преступником и кто — потерпевшим, свободный человек или раб, а также, откуда родом был человек — из страны Лувия или из страны Хатти — и где совершено преступление. Разумеется, что в своей стране хотелось бы большей безопасности, чем в чужой.

Хеттское право не знает деления людей на классы; их разделяют лишь на свободных и несвободных, причем за преступления, совершаемые против последних, наказание бывает в среднем в два раза меньше, чем за такие же преступления, совершаемые против свободных людей.

Отношения между господином и его рабами носят, скорее, патриархальный характер. Хетты не видят ничего унизительного, называя себя «рабами бога» и даже считают, что люди относятся к своим рабам лучше, чем боги к ним (подобное сетование встречается, например, в «Молитве Мурсили»). Даже наказывая раба, хетты считают, что наказание должно быть «соразмерным» проступку. Разве понятна была эта мысль ассирийцам? Те готовы были мстить любым врагам — и истреблять их. Что уж говорить о рабах?!

В любом случае права рабов в хеттском обществе определенным образом уважались. Так, рабы могли жениться на свободных женщинах, и это не понижало социальный статус последних. Женщины оставались свободными— за исключением двух случаев: «Если надсмотрщик или пастух убежит со свободной женщиной и не даст за нее брачного выкупа, то она должна стать рабыней на третий год». Непонятно, правда, почему две эти профессии — надсмотрщика и пастуха — считаются такими унизительными для человека, что низводят его спутницу жизни до рабского состояния.

При внимательном рассмотрении очевидна и схожесть некоторых хеттских законов с древневосточными. Вернемся, например, к упомянутому закону: «Око за око, зуб за зуб». Мы уже говорили, что хетты отказываются от этого принципа, распространенного на древнем Востоке и увековеченного не только Библией, но и законами вавилонского царя Хаммурапи (ок. 1792—1750 гг. до н.э.), например: «Если человек выколол глаз сыну человека, то должны выколоть ему глаз».

«Если он переломил кость человеку, то должны переломить ему кость».

«Если человек выбил зуб человеку, равному ему, то должны ему выбить зуб» (пер.Л.А.Липина).

Однако нам известны также более древние месопотамские законодательства, например законы Ур-Намму (ок. 2112—2094 гг. до н.э.), приписываемые основателю третьей династии Ура. Согласно им, за преступление не мстят, а требуют возмещения его ущерба, например: «Если человек другому человеку оружием ? конечность повредил, он уплатит десять сиклей серебра».

«Если человек другому человеку сломал орудием кость, он уплатит одну мину серебра».

«Если зубы ему он выбил, он уплатит два сикля серебра» (пер.В.А.Якобсона).

Почему хеттские законы ближе древнейшим законам Месопотамии, а не законам Хаммурапи? Возможно, хетты переняли эти законы вместе с клинописью около 2000 года до нашей эры, то есть во время правления третьей династии Ура.

2. Империя? Царство? Соединенные Штаты Азии?

Завоевательная политика хеттов также решительно отличалась от традиционной для того времени практики. Чаще всего хетты стремились присоединить соседние страны не военным путем, а дипломатическим. Они аннексировали их, заключая договоры с их элитой. Ева Канцик-Киршбаум называет политику царей Новохеттского царства, начиная с Суппилулиумы I, «просто гениальной». Подобная аннексия «требовала минимальных затрат, а значит, была экономически очень выгодным делом».

Так, были поглощены,— как правило, мирным путем,— ряд мелких государств, лежавших к югу от Анатолии: Каркемиш, Тар-хунтасса, Алалах, Угарит и Хальпа.

Миролюбием проникнуты хеттские хроники. Если ассирийский царь Саргон II посвящает целую стелу (430 клинописных строк) резне, учиненной им во время похода в Урарту, то хеттские авторы почти не интересуются подобными «подвигами». Так, в надписи, оставленной во время правления царя Мурсили II, восемнадцать строк посвящены предыстории его войны с царем каскеев Пиххунией и лишь пять строк — походу в страну каскеев и итогу этой войны.

Как подчеркивает немецкий исследователь Франк Штарке, «хетты отмечали, прежде всего, какими средствами царь и его приближенные пытались уладить назревавший конфликт, какие переговоры вели с противной стороной и почему мирное решение не заладилось и дело дошло до войны». Для начала хеттский царь посылал противнику письмо с требованием выдать перебежчиков. Если тот отказывался от полюбовного решения спора, то его извещали, что разрешить дело может лишь война, а значит, в дело вмешиваются боги, хранящие их державы. Хеттский царь предупреждал своего противника: «Боги станут на мою сторону и решат дело в мою пользу». Подобным образом цари хеттов вели себя даже в конфликтах с мелкими племенными вождями.

А итогом разразившейся войны не могла быть резня. Хеттские правители— в отличие от пришедших им на смену ассирийцев— не требовали с покоренных земель непомерной дани. Чаще всего они не покушались даже на суверенитет захваченных ими стран. Договор предусматривал, что заключивший его царек по-прежнему оставался у власти. Передача власти законным наследникам гарантировалась. Если вассал был предан Хеттской державе, ему дозволялось участвовать в управлении ею. Он был допущен хеттским царем к принятию важнейших решений, получая, так сказать, «совещательный голос». Разумеется, он отправлял хеттскому царю дань — рабов, золото, различные продукты, ведь тогда это было естественным правом победителя, но в остальном с ним обходились как с «братом», делали все, чтобы его страна не восстала. Аннексированная территория теряла право лишь на проведение независимой внешней политики, да и то не всегда.

Из сохранившихся документов известно, что некоторые из таких территорий, например Хальпа, продолжали поддерживать оживленную торговлю с ярым противником хеттов — Ассирией. Лишь когда между двумя державами разгорелась война, хеттский царь наложил запрет на торговлю с Ассирией, которому должна была подчиниться и Хальпа. Впрочем, прием иностранных посольств категорически запрещался.

Таким образом, Хеттское царство было устроено по… федеративному принципу, столь популярному в наше время. Его можно назвать (как мы уже это делали не раз) «Хеттской федерацией». Подобная «воля к децентрализации», как выразился Франк Штар-ке, была абсолютно внове для древнего Востока. Хеттская держава в некотором смысле была не царством, не империей, а «Соединенными Штатами Азии».

Сложная система договорных отношений со своими соседями позволила хеттам создать вокруг своих границ сеть «буферных государств», что давало возможность контролировать всю Переднюю Азию. Под влиянием хеттского царя оказались регионы, лежавшие далеко от Хаттусы. В то же время управление ими не требовало особых экономических затрат.

Данный военно-политический блок просуществовал более ста лет и выдержал серьезнейшую проверку— войну с египтянами. Ассирия и Египет пытались переманить на свою сторону сирийских союзников хеттов — но без особых успехов. «Братские» отношения с хеттами казались местным правителям выгоднее полной покорности перед каким-либо деспотом или же независимости, которую никто из них не мог отстоять.

Эти «верноподданнические настроения»— заслуга самих хеттов. Они очень серьезно относились к любым договорам, заключенным с соседями. Если договор будет нарушен, страшно не то, что обиженный царь может начать войну — в этом как раз угрозы часто не было! — а страшно то, что боги, перед ликом которых клялись, могут отвернуться от бесчестного правителя и тогда на страну обрушатся беды. Когда небесный порядок нарушен и боги оскорблены, тогда вершится страшное: «Сын убивает отца, брат губит брата, и истребляет себя всякая плоть и кровь». В моровой болезни, разразившейся у себя в стране, царь Мурсили II видит кару богов, ниспосланную за то, что его отец нарушил союзнический договор.

Тексты договоров хетты почитают как святыню. Их высекают на табличках, отлитых из драгоценных металлов — серебра, золота, железа, скрепляют оттиском царской печати и хранят в храмах. В случае утраты таблички спешно готовят ей замену. В дворцовых архивах хранят копии договоров на глиняных табличках— именно они и сохранились до наших дней.

Для хеттских договоров характерно наличие преамбулы — короткого, внятно изложенного резюме событий, которые предшествовали заключению договора. Ничего подобного мы не встречаем в договорах того времени, которые заключали между собой правители других стран. Эта преамбула выдает рациональный подход хеттов к происходившим событиям, острое чувство истории, присущее им.

Заключая договор с иноземным правителем, хетты хорошо представляют себе, с кем имеют дело и что можно ждать от этой страны и этого человека. Порой хеттский царь заключает повторный договор с правителем, нарушившим прежний договор, предавшим его, вместо того чтобы пройти по стране врага огнем и мечом, как это сделал бы другой восточный царь. Нет, хетты дают возможность отступникам загладить свою вину, и чаще всего те не обманывают их в следующий раз. Естественно, что вся эта история предательств тоже поминается в преамбуле в назидание неверному царьку. Там же упомянуты услуги, оказанные вассалу в прошлом. Сам договор трижды в год зачитывают, чтобы святость изреченных слов истребила всякий помысел о нарушении клятвы. Один из таких предателей, царь Киццуватны, перебежавший к Митанни, должен был ежегодно являться в Хаттусу, чтобы засвидетельствовать свое почтение.

Древнейший известный нам договор хетты заключили именно с царем Испутахсу из Киццуватны. С хеттской стороны этот договор подписал знаменитый реформатор — царь Телепину.

Особенно часто заключал договоры с союзниками царь Суппи-лулиума I — с царством Хайаса (Ацци), лежавшим к северо-востоку от Хеттской державы, с Киццуватной в Киликии и Амурру в Сирии. Именно при нем вдоль границ Хеттского царства появились «буферные государства», защищавшие его от нападения со стороны Ассирии, Вавилона и Египта.

Впрочем, царь Суппилулиума I не вполне доверял своим новым союзникам. Стремясь обезопасить себя на случай их мятежа он основал в Сирии два вице-царства, управлять которыми назначил своих сыновей. Их столицами стали крепость Каркемиш на Евфрате и город Хальпа.

Эти реформы позволили хеттам окончательно укрепиться в Сирии. После падения их царства именно Сирия приняла бежавших с севера хеттов, и в течение нескольких веков здесь существовали осколки Хеттской державы.

3. Когда «президент» подчинился «Верховному совету»

Особенно примечательно, что правитель аннексированной территории— «новой федеральной земли»— заключал договор не с хеттским царем, а со «страной хеттов». Очевидно, чтоухеттов, опять же впервые в истории, возобладала идея верховенства государства над фигурой конкретного правителя. Царь не правит страной, а служит ей — таков очевидный смысл этого юридического оборота.

После сказанного уже не вызывает удивления, что первая известная нам конституция также появилась в стране хеттов. Именно этим словом — «конституция» — можно назвать указ царя Телепину, реформировавший систему передачи власти в стране, детально описавший действующие органы управления и четко разграничивший их полномочия. Сделано это было для того, чтобы избежать братоубийственной вражды среди хеттов, прежде ослаблявшей их.

«Теперь кровопролитие стало обычным в царской семье… Теперь боги и люди объявили: «Смотри же! В Хаттусе кровопролитие стало обычным». Теперь я, Телепину, созвал тулию в Хаттусе. С настоящего времени никто не сделает вреда члену (царской) семьи и не ударит его кинжалом».

Тогда на смену прежним распрям пришло время единения, что во многом подготовило скорый расцвет Хеттской державы. Разделение власти было таким:

а) царь, чья фигура стала символом единения страны;

б) тулия (совет старейшин), куда входили братья и сыновья царя; они исполняли обязанности министров, были советниками царя, командовали армией;

в) панкус (собрание воинов). Его историю достаточно убедительно воссоздал российский хеттолог В.В. Иванов. Первоначально панкус представлял собой лишь собрание членов рода, но постепенно состав его расширился. В период Древнего царства (1650—1500 гг. до н.э.) в это собрание входили как высшие сановники (родственники и свойственники царя), так и воины.

Власть в стране хеттов принадлежала всему царскому роду, а не одному лишь монарху. Члены панкуса занимали ключевые посты в управлении страной. Царь был primus inter pares, первым среди равных— среди собрания воинов. Именно на заседаниях панкуса решались основные вопросы управления страной. «Правители присоединенных федеральных земель, — отмечает Франк Штарке, — были равноправными членами этого собрания».

Если прибегнуть к современной терминологии, то панкус был своего рода «Верховным советом», впрочем, избранным отнюдь не на демократической основе. Царь являлся своего рода «пожизненным президентом Хеттской державы». Члены панкуса несли ответственность за надлежащее исполнение своих обязанностей. Они, как и высшие должностные лица государства, как и сам царь, могли быть осуждены «Верховным советом» и отставлены от должности «за служебное несоответствие». Таким образом, панкус был еще и своего рода древнейшим «конституционным судом». В случае чьих-либо провинностей, например, преступных речей или прегрешений перед божеством, царь испрашивал мнение панкуса, прежде чем судить преступника. Это же собрание решало в спорном случае вопросы престолонаследия. Царь предлагал на обсуждение панкуса возможную кандидатуру преемника, и не всегда собрание соглашалось с мнением царя.

Панкус напоминал германский тинг. Подобный институт был в то время совершенно неизвестен на древнем Востоке. «По сравнению с соседними восточными странами,— писал Иоганн Леман,— подобный совет выглядел прямо-таки демократическим органом».

Разграничение полномочий, предложенное царем Телепину, успешно прошло проверку временем и сохранялось в Хеттской державе в течение последующих трехсот лет — вплоть до ее падения. Однако вопрос о функциях панкуса в период Нового царства (1400—1200 гг. до н.э.) остается открытым. Приведем мнение советского хеттолога В.Г. Ардзинбы: «В период Нового царства термин панкус не встречается в исторических, политических и юридических документах… Панкус продолжал фигурировать в новохеттский период лишь в религиозных текстах, обозначая совокупность участвовавших в обряде». Возможно, замечал Оливер Герни, «что сфера деятельности панкуса сузилась, перестала охватывать важные дела по мере того, как царство стабилизировалось».

Современные исследователи подчас задаются также вопросом: «Не является ли термин панкус синонимом слова тулия?» Мы знаем совершенно точно, что совет старейшин (тулия) функционировал у хеттов вплоть до падения Хеттского царства и представлял собой «царский совет» — собрание ближайших доверенных лиц царя, решавшее основные вопросы управления страной. В любом случае надлежит отметить, что Хеттское царство так и не превратилось в обычную для Востока абсолютную монархию — в восточную деспотию, а осталось своего рода «демократической страной» — в той мере, в какой это было возможно в бронзовом веке.

Становление системы управления у хеттов — одна из самых сложных проблем хеттологии. Почему же хетты были так не похожи на окружавшие их народы? «Увы, мы не знаем пока, как сформировались идеи управления государством, характерные для хеттов. Они словно изначально были присущи им. Возможно, — полагает Ева Канцик-Киршбаум, — все дело в том, что хетты буквально, как губка, впитывали различные идеи у народов, с которыми соприкасались. Они обладали невероятной способностью заимствовать чужие идеи, усваивать и развивать их». Мы привыкли говорить, что хетты — это «народ тысячи богов», но не менее точным будет сказать о них: «Народ тысячи идей».

4 . Феминистки древнего Востока

Хеттские женщины пользовались немалым уважением в обществе, особенно если сравнить с другими странами древнего Востока. После замужества их вовсе не считали собственностью мужа. Они могли распоряжаться судьбой своих детей, например выбирать жениха для дочери или лишать сына наследства — для этого ей достаточно было «отбросить свою одежду прочь от сына своего».

Законы хеттов были очень терпимы в области семейного права. Процедура развода была проста для обоих супругов. Как явствует из закона, женщина могла даже прогнать своего мужа. Правда, много ли ей было от этого радости? «Если женщина прогоняет мужчину… мужчина должен взять себе своих детей».

Особую роль у хеттов играла «таваннанна», царица. Ее титул образован от имени ее прародительницы — жены царя Лабарны. Она могла вмешиваться в управление страной, хозяйничать во дворце и распоряжаться царскими владениями. Овдовевшая царица сохраняла титул и положение. У нее были свой двор и штат «придворных»; она могла самостоятельно вести судебные дела. На ее содержание уплачивался определенный налог. Вплоть до своей смерти она играла важную роль в религиозных церемониях. Лишь после ее кончины невестка получала титул царицы, пусть даже муж ее давно правил Хеттским царством.

Подобное положение значительно осложняло отношения невестки с вдовствующей царицей. Некоторые из сохранившихся клинописных текстов доносят до нас подробные отчеты о дрязгах в царском семействе. Мы уже упоминали о подобных конфликтах между Мурсили II и царицей-таваннанной, между Хаттусили I и его сестрой-таваннанной.

Привилегированное положение царицы является, несомненно, пережитком прошлого. Из текста некоторых «каппадокийских табличек» явствует, что в XIX веке до нашей эры в городах-государствах Анатолии царствовали одновременно два соправителя — царь и царица. Подобная система организации власти частично сохранялась вплоть до падения Хеттского царства.

Самой выдающейся правительницей в истории хеттов, очевидно, была Пудухепа, жена Хаттусили III. He случайно следующий правитель Хеттского царства, Тудхалия IV, указывая свою генеалогию, называет и свою мать — Пудухепу. Ни одна таваннанна не пользовалась таким влиянием, как она. Она постоянно упоминается вместе с мужем в государственных документах и сама переписывается с царицей Египта. У нее даже есть своя официальная печать.

5. «В этой местности так много богов…»

Еще один пример терпимости хеттов к другим народам и культурам хорошо известен. Мы мимоходом упоминали его. Хетты были людьми очень религиозными и почитали множество богов. За ними закрепилось название «Народ тысячи богов», данное им удивленными археологами.

Расселившись по Анатолии, хетты не принуждали местное население отказаться от почитаемых им богов. Они сохраняли здешние святилища и культы; они даже не «хеттизировали» местных богов — в отличие от римлян, которые переняли у греков Зевса, Ареса, Афродиту, Гермеса и других богов, но переименовали их в Юпитера, Марса, Венеру, Меркурия.

Хетты одинаково уважительно относились к своим и чужим богам. У них наблюдался «духовный федерализм», метко заметил немецкий историк Антон Моортгат. Многих своих богов хетты заимствовали у других народов — прежде всего хаттов и хурритов. Так, один из главных хеттских богов — бог Грозы Тешуб, насылавший на землю бури и дожди,— был хурритским богом. Даже в эпоху Новохеттского царства хетты молились богам на их «родных» языках. Мы, например, не знаем хеттские имена некоторых богов.

Сейчас подобную духовную открытость мы наблюдаем, пожалуй, лишь среди приверженцев индуизма — древнейшей религии, созданной индоевропейскими народами. Вот что пишет об этой религии российский историк Е.Ю. Ванина: «Индуизм развивался особым путем. Он вбирал в себя культы многих народов и племен, не отталкивал их, не уничтожал, а впитывал… Чтобы ярче представить себе отличие индийской от других культур, попробуйте вообразить, что христианство, приходя на смену религии древних греков или славян, не разрушало языческие храмы, не топило идолов в Днепре, а объявило Зевса или Перуна детьми Бога-отца. Трудно представить подобное, а ведь в Индии произошло именно это».

Золотые статуэтки хеттских богов и демонов. XV / XIII вв. до н.э.

Но именно такой была и хеттская религия, созданная в далекой древности одним из индоевропейских народов. Со временем хеттские боги, словно удельные князья, стали править отдельными городами и областями. Так, свои боги Грозы были в городах Уда, Циппаланда, Нерик и других. Кроме того, все заметнее становилось «разделение труда» среди хеттских богов. Появились боги, отвечавшие отдельно за гром, молнию, дождь и т.д.

Хеттский бог в образе воина. Рельеф Царских ворот Хаттусы. XIIIв.дон.э.

Пантеон хеттов пополняли также их цари. Ведь хетты, подобно другим народам древности, обожествляли своих царей после смерти. По-видимому, лишь царь Тудхалия IV первым из хеттских царей стал считать себя богом при жизни. Воплощениями богов были для хеттов также реки и источники, горы и скалы.

Хетты почти не делали попыток установить иерархию среди той «тысячи богов», которым поклонялись. Большинство клинописных табличек, найденных при раскопках Хаттусы, содержат различные религиозные тексты. Однако, изучив их, ученые так и не сумели расставить хеттских богов по ранжиру— «построить упорядоченный пантеон» (О. Герни). Мы можем выделить лишь некоторые важнейшие фигуры хеттского пантеона, например, отметить особое отношение хеттов к богу Грозы и богине Солнца Аринны. Вообще же в хеттских документах, например в заключительных статьях государственных договоров, совершенно бессвязно перечисляются самые разные боги независимо от их происхождения и функций; главные божества упоминаются вперемешку с местными богами. В договоре о мире, заключенном Рамсесом II с Хаттусили III, в свидетели взяты «тысяча богов из богов и богинь страны хеттов».

Похоже, хеттам было важно почитать всех до единого богов. Не случайно их главное торжество — праздник весны — длилось 38 дней, ведь царь как верховный жрец обязан был почтить на этом празднике всех хеттских богов. Предполагается, что во время праздника он переезжал из одной части страны в другую, чтобы оказать почести всем местным богам. По замечанию В.Г. Ардзинбы, своими поездками по стране «царь имитировал «движение» солнца по небосклону и воспроизводил «рождение» нового сезона (смену одного времени года другим)».

Шествие богов.Рельеф на стене святилища Язылыкая. 1275 1250 гг. до н.э.

Но сколько все-таки богов было у хеттов? Стоит ли доверять расхожей фразе «народ тысячи богов»? В лучшем случае, пишет Маргарита Римшнайдер, ученые могут насчитать несколько сотен богов. Больше, пожалуй, у хеттов и не было. Да и из известных нам божеств большинство представляют собой местные разновидности одних и тех же богов. Во многих городах и областях Хеттского царства общехеттские боги почитались под особыми именами. Сами верующие наверняка сознавали, что это обман, что «их» бог тот же самый, что у жителей соседнего города, но все равно сознание тешила мысль, что хотя бы по имени это «их» бог и ничей другой.

И все же двух хеттских богов стоит выделить особо. Во-первых, «царица страны Хатти, царица Неба и Земли, владычица царей и цариц страны Хатти» — богиня Солнца Аринны. Это местная, про-тохеттская (хаттская) богиня. Мы не знаем ее хеттского имени, а только хаттское: Вуресуму. Она даже могущественнее бога Грозы. Это указывает на ее древнейшее происхождение. Поклонение ей зародилось еще в эпоху матриархата. Именно к ней хеттские цари обращались прежде всего, когда на страну обрушивались бедствия. Центром ее культа был город Аринна (археологи пока не нашли его); из Хаттусы добраться в этот город можно было за день.

Однако богиня Солнца Аринны вовсе не супруга бога Солнца, как можно было бы ожидать. Ее муж— бог Грозы, «царь Небес, господин страны Хатти». Мы опять же не знаем его подлинного хеттского имени. Чаще всего его называли хурритским именем Тешуб. Он пользовался особым уважением в стране хеттов, ведь здесь часто случались бури и грозы. Во многих хеттских городах существовал его культ.

Всмотримся внимательно в бога Грозы. Остроконечная шапка, напоминающая «фригийский колпак», закрывает затылок и щеки бога. С задней стороны шапки свисает лента, доходящая до локтя.

Бог облачен в короткую, подпоясанную юбку. За поясом у него меч; в правой руке — топор и символическая молния. Носки обуви высоко загнуты. Подобные изображения бога Грозы встречались не раз при раскопках хеттских городов. Порой его изображали также в колеснице, в которую были впряжены два быка.

У богини Солнца Аринны и бога Грозы был сын Телепину, покровитель урожая. Когда он удаляется («исчезает»), в стране наступает засуха и голод. Очевидно, Телепину был богом плодородия. В одном из хеттских текстов о нем сказано: «Он боронит и пашет, он орошает поля и растит колос». Ученые сравнивают его с такими древневосточными богами, как Адонис, Осирис, Аттис.

В святилище Язылыкая изображен другой сын бога Грозы — от хурритской богини Хепат, которую, впрочем, уже во времена Хаттусили III отождествили с богиней Солнца Аринны. Этого сына звали Шаррума (Шарма), но мы не знаем, чем он занимался.

К божествам, отвечавшим за природные феномены, относились бог Солнца (одновременно он был богом Неба и подземного мира, в котором пребывал в темное время суток, богом правды и справедливости) и бог Луны, почитаемый в Северной Сирии и Верхней Месопотамии. Оба они были тоже хаттского происхождения.

Хетты почитали также знаменитую вавилонскую богиню Иштар (хурриты называли ее Сауска). Она считалась сестрой Тешуба и была богиней войны и любви. Ее изображали в виде крылатой богини, стоящей на льве. Царь Хаттусили III считал ее своей покровительницей.

Люди мнили себя слугами и рабами богов. Относиться к богам следовало также, как рабы относятся к своим господам. «Разве сущность людей и богов разнится? Нет. Их сущность точно такая же, — сказано в одном из хеттских текстов. — Когда слуга стоит перед своим господином, он вымыт и одет в чистые одежды. И он дает ему (господину. — Авт.) либо есть, либо пить. И он, господин, ест и пьет, и доволен в душе своей, и благосклонен к нему. Если же он, слуга, небрежен и невнимателен, то отношение к нему меняется».

Как видите, боги мыслились чем-то вроде людей, только бессмертных. Лишь в некоторых областях Хеттского царства все еще поклонялись богам в образе животных, да и то эти божества были второстепенными. Все основные боги хеттского пантеона имели человеческий облик. Они ощущали голод и жажду, трудились, болели и даже… умирали, — правда, не навсегда, ведь они же были бессмертными. Боги выглядели как люди и так же одевались. Подобно людям, боги испытывали те же страсти и желания. «Что желают люди и боги, все едино, — сказано в одном из хеттских текстов, — чего не хотят, тоже едино». Впрочем, в отличие от людей, боги были всемогущи, достигали невероятных размеров и могли пребывать сразу в нескольких местах кряду. Иногда боги пускались в странствия или засыпали, и тогда все мольбы людей о помощи, возносимые к ним, оказывались тщетными.

Служители храмов — домов, где обитают божества, — заботились о богах, то есть ежедневно приготавливали им еду и питье, дарили одежду и украшения, омывали и умащивали их изображения, развлекали их танцами и музыкой. Жрецам помогали светские люди. Чтобы насытить богов, сановники и богачи приносили им мясо и хлеб, а бедняки подавали хотя бы кашу. Лишь сытые боги выполняли желания людей. Недаром хеттская мудрость гласила: «Сердитого человека поите пивом досыта». Тогда «гнев его пропадет».

Пользуясь слабостями богов, например чувством голода, от которого им никуда не деться, хетты готовы были даже шантажировать своих небесных повелителей, грозили им, что откажутся поить и кормить их, если они, бездельники, не помогут. Так, царь Мурсили в своей «Молитве во время чумы» не только каялся перед богом, но и торговался с ним — просил оставить в живых хотя бы священников, чтобы было кому заботиться о богах: «И те немногие жрецы, приносящие в жертву хлеб, и жрецы, совершающие жертвенные возлияния, что еще остались в живых, пусть у меня больше не умирают!»

После того как боги утолили свой голод, священники, их жены, слуги и рабы — и никто, кроме них! — могли вкусить «остаток» пищи.

Подобная практика наверняка побуждала некоторых бедняков избирать себе поприще священника.

Очевидно, боги, как и священники, помогавшие им, любили пиво, ведь в списках даров, принесенных богам, непременно значатся, наряду с пшеницей, овцами и культовыми предметами, также бочки пива.

Пивом и вином гасили костер, на котором сжигали тело покойного царя. Это напоминает троянскую традицию тушения погребального костра, упомянутую Гомером: «Багряным вином оросивши пространство все, где огонь разливался пылающий» («Илиада», сцена похорон Гектора).

Если же богам что-то не нравилось, то, разгневавшись, они могли покинуть святилище и возвратить их туда удавалось только с помощью очистительных ритуалов, молитв и обильных даров.

Хетты молились лишь главным богам своего пантеона. Очевидно, тексты молитв составляли наиболее сведущие жрецы и писцы. Нередко они брали за образец вавилонские молитвы.

Молитвы принято произносить в трудную минуту. По молитвам хеттов можно восстанавливать некоторые роковые эпизоды их переменчивой истории. Так, «Молитва Мурсили во время чумы» была сложена, когда в его стране разразился жестокий мор.

Позднее царь Муваталли переносит столицу из Хаттусы в Южную Анатолию — в Тархунтассу. Перед этим он взывает к сонму богов и особенно к южно-анатолийскому (лувийскому) богу Грозы — Тархунту. Оливер Герни предлагал отождествить его с этрусским Тархоном (от имени этого бога происходит известное царское имя этрусков — Тарквиний).

6. Обряды

Волю богов хетты старались узнать заранее. Искусство гадания было возведено у них в настоящую науку. Хеттские жрецы самым подробным образом опрашивали богов, что было удивительно даже для древневосточного мира. Этот опрос помогал понять, благоприятно или нет складываются обстоятельства. Жрец буквально анкетировал божество, задавая ему вопросы такого рода: «Если случится то-то и то-то, это будет к лучшему или худшему». Всякий раз, получив ответ, жрец уточнял сказанное и задавал еще более конкретный вопрос. Божество, по мнению хеттов, могло отвечать лишь «Да» (благоприятное знамение) или «Нет» (неблагоприятное знамение), поэтому жрецы составляли обширный перечень вопросов, чтобы понять, возмущен ли бог данным поступком, согласен ли он с происходящим и что думаете будущем. В конце концов, жрецы получали единственно возможный ответ.

Сфинксы, охранявшие Ворота сфинксов Хаттусы. XIII в. до н.э

Нередко, приступая к гаданию, жрец оценивал возможный исход. Если оценка совпадала с итогом гадания, значит, боги благословляли вершащееся событие. Как и в современных научных экспериментах, полученный результат перепроверялся. Гадали поочередно по полету птиц, по виду внутренностей жертвенного животного, а также по старинной хеттской традиции — бросали жребий. Последнее было уделом женщин-ворожей, которых называли «старыми женщинами». Чем чаще предсказание сбывалось, тем вероятнее было событие. Гадание позволяло выбрать верный маршрут похода, изобличить врагов царя и их тайные замыслы, распутать придворные интриги, узнать, довольны ли боги церемониями, устраиваемыми в их честь.

Вот пример расспросов:

«Если Солнце (то есть царь — Авт.) во время пребывания в Нерике или на пути домой не заболеет, пусть результаты гадания по шкуре жертвенного животного будут благоприятными». Результат: «Неблагоприятный».

«Если болезнь, которой суждено заболеть Солнцу, поразит его, пока он находится в Нерике, пусть знаки, поданные полетом птиц, будут неблагоприятными». Результат: «Неблагоприятный».

«Когда вопрос оракулу задаст старая женщина, пусть результат будет неблагоприятным». Результат: «Неблагоприятный».

«Если болезнь поразит Солнце лишь в Нерике, но он не останется там, пусть знаки, поданные полетом птиц, будут сперва благоприятными, затем неблагоприятными». Результат: «Сперва знаки, поданные полетом птиц, были неблагоприятными, затем благоприятными».

«Когда вопрос оракулу задаст старая женщина, пусть результат будет благоприятным». Результат: «Благоприятный».

«Поскольку знаки, поданные полетом птиц, опровергли предсказанное, значит, о бог, ты повелеваешь, чтобы Солнце продолжал болеть, прибыв сюда? Тогда пусть знаки, поданные полетом птиц, будут неблагоприятными». Результат: «Неблагоприятный».

Этот обстоятельный разговор с богом напоминает, скорее, протокол дознания. Возможно, впоследствии подобный документ использовался и как оправдательный. Ведь если бы все вышло наперекор гаданию, жрецы могли ответить на обвинение: «Смотрите, вот таблички. Мы ничего не упустили в расспросах. Вины нашей нет».

Впрочем, в случае войны подобные расспросы могли привести к неудаче — промедлению. Поэтому хеттские цари запрещали своим военачальникам заниматься гаданиями там, где требовалось действовать решительно.

Голова хеттского сфинкса

Частое обращение к гадалкам могло раздражать и в мирное время. Так, Хаттусили I возмущался тем, что его жена постоянно расспрашивает колдуний-старух, и в своем завещании наставлял ее: «Да не скажет о тебе царь и да не скажут о тебе сыны дворца так: «Смотри! Она всегда спрашивает жриц — Старых Женщин».

Нередко хетты прибегали к «профилактике» зла. Немного колдовства, и ни один злой дух не мог проникнуть в дом! Сохранилось, например, описание обряда, помогавшего отогнать зло от царской семьи: «Лепят собачку из сала и ставят ее на порог дома, и она (старая женщина. — Авт.) говорит следующее: «Быть тебе маленькой собачкой при столе царской четы! Как днем ты не пускаешь посторонних людей во двор, так и ночью не впускай злую силу».

Или другой способ: «Берут из могилы глину, лепят из нее комок и прижимают его к царской чете и всем частям дома. Она (старая женщина. — Авт.) говорит следующее: «Пусть эта глина из могилы справится со всеми злыми силами, что боги ниспослали этому дому и сладить с которым дом и человек не в силах. Пусть она вернет злую силу в могилу, где темная земля с ней справится».

Затем она кладет комок глины на подставку и делает другой комок из муки и прижимает его к царской чете, а также к дому. Но говорит следующее: «Как человеку, корове, и овце, и всякому животному жизнь спасает зерно, так пусть это зерно спасет царскую чету и дом от злой силы».

Птице-люди. Рельеф из Каркемиша. Высота  — 123,5 см. Традиционный стиль. 1050850 гг. до н.э.

Разумеется, защититься от злых духов пытались не только цари, но и простые хетты. Для этого они совершали определенные обряды, стремясь, например, побороть болезнь или оградить

себя от неприятностей. Вот, например, лувийско-хеттский ритуал Туннави — ритуал очищения, проводимый, «если человек— мужчина или женщина — в нечистом окажутся… или у женщины долго умирают дети, или у нее долго бывают выкидыши… или человек у себя нечистое заметит». При описании этого ритуала подробно перечислены все необходимые животные: овцы, поросята и собаки, пол которых должен совпадать с полом жертвователя. Последний должен облачиться в определенную одежду черного цвета и заткнуть себе уши.

Ночью старая женщина Туннави идет к реке и, стремясь задобрить богиню Подземного мира, жертвует ей хлеб и напитки, бросая их в реку. Затем из глины, взятой со дна реки, она лепит две человеческие фигурки, двенадцать языков, двух волов и две дверные петли, которые выставляет на берегу реки вместе с другими культовыми предметами, например шерстью и крыльями орла.

Утром на берег выходит человек (мужчина или женщина), который должен пройти обряд очищения. На него набрасывают шерстяную ткань разного цвета. Затем старая женщина показывает ему животных и глиняные фигурки, произнося соответствующие магические формулы, чтобы нечистота перешла от человека на животных или предметы. Произнеся заклинания, она омывает руки вином. Затем повторяет заклинания, держа в руках камни, а после этого омывает руки водой. В третий раз она произносит заклинания, взяв в руки еловые шишки. Потом снимает шерстяные ткани с очищаемого и говорит соответствующие заклинания над каждой частью его тела, освобождая их от нечистоты. В завершение церемонии очищаемый купается в реке, чтобы смыть с себя внешнюю нечистоту, а в это время старая женщина скребет глиняные фигурки, снимая с них новую нечистоту или избавляя их от гнева богов и духов мертвых людей.

Подобным образом восстанавливали, например, и мир в семье. Описание этого обряда занимает свыше ста строк. У этого и других популярных хеттских обрядов есть одна общая черта: всю вину, все беды и напасти, одолевающие человека, стараются перенести либо на какой-то предмет, заменяющий его, либо на животное («козла отпущения»), либо на некоего человека.

Так, если во время войны хеттские солдаты начинали болеть, то проводилась особая церемония, помогавшая изгнать моровую болезнь и наслать ее на врагов. Вот как описывается этот ритуал: «Они приводят осла и гонят его в сторону вражеской страны и говорят так: «Ты, о Ярри (этот бог отвечал за эпидемии. — Авт.), наслал зло на эту страну и на ее лагерь; но пусть этот осел заберет это зло и перенесет его в страну врага».

7. Двадцать тысяч текстов Хаттусы

В последние три десятилетия чтение хеттских текстов стало обычным делом. Удалось прочесть уже более 20 тысяч клинописных табличек, найденных в одной лишь Хаттусе. Это стало подлинным открытием хеттской цивилизации. Еще несколько тысяч табличек отыскали при проведении раскопок в трех других хеттских городах Анатолии. Очевидно, в ближайшие годы количество находок значительно увеличится. История Хеттского царства воскресает для нас, возникая из тьмы забвения.

Еще недавно эта история была абсолютно забыта. Теперь мы не только знаем перипетии хеттской политической жизни, но и подробно осведомлены о повседневной жизни хеттов.

Так, мы знаем цены на скот и украшения. Мы знаем, что градоначальник хеттского города был обязан следить за тем, чтобы ворота были заперты и никто не разводил открытый огонь. Мы знаем, что жрец, «ежели он возлежал ночью на ложе со своей женой», на следующее утро был обязан пройти очистительную церемонию. Мы знаем, что предметы, приносимые в жертву богам, хетты должны были передавать жрецу или его домочадцам, дабы те сами распорядились ими, причем жертвенные дары категорически запрещалось продавать. Мы знаем порядок проведения религиозных праздников (а они исчислялись десятками). Мы знаем многочисленные заклятия и молитвы, текст которых позволяет проанализировать психологию хеттов. Мы знаем способы лечения болезней, названия кушаний и напитков, методы приручения лошадей. Мы могли бы даже командовать царской гвардией: нам известно, где и какие караулы выставляются во дворце, кто сопровождает царя, когда он покидает дворец. Мы знаем даже, что должен делать часовой, если, охраняя царя, почувствует, что его желудок переполнен.

Эти и многие другие подробности обыденной жизни хеттов стали известны ученым благодаря клинописным табличкам. Архивы, обнаруживаемые при раскопках древних городов, бывают порой настолько обширны, что сегодня мы знаем о некоторых периодах истории древнего Востока больше, чем о некоторых периодах средневековой истории Европы (!).

Количество клинописных документов очень велико. Связано это с тем, что способность читать и писать была куда более широко распространена среди городских культур древнего Востока, чем в средневековой Европе, где грамотны были в основном лица духовного звания.

Быть может, никогда — вплоть до новейшей истории человечества — люди не любили так много писать по самым разным поводам, как в бронзовом веке; никогда не изобретали столько алфавитных систем; никогда не составляли столько библиотек. Похоже, мы отыскали пока лишь малую часть из написанного тогда. Сколько еще клинописных кладов таит этот «великий архив» бронзового века, раскинувшийся на всей территории от Северной Турции до Палестины и Ирака?

Конечно, популярность грамоты на древнем Востоке была связана еще и с тем, что для письма использовался очень дешевый и доступный материал — глина. Высушенные или обожженные таблички с клинописным текстом пережили тысячелетия. Ненужные таблички можно было использовать при строительстве и ремонте домов. Процарапанные на них знаки, к счастью для ученых, сохранялись.

Иероглифическая надпись из Каркемиша. Высота — 777 см. Ассирийский стиль. Вторая половина VIII в. до н.э.

Впрочем, клинопись на глиняных табличках, по мнению ряда исследователей, была для хеттов второстепенным видом письма. Чаще всего хетты писали кисточкой и тушью на деревянных дощечках, на которые натягивали грунтованное полотно. Именно на таком полотне удобно было писать иероглифами. Хеттская иероглифика — это, несомненно, изобретение самих хеттов, хотя ее создатели вряд ли не учитывали опыт египтян.

Писать хетты учились с детства. Известно изображение хеттского царевича, который держит в правой руке кисть, а в левой тетрадь и баночку с тушью. Тетрадь сшита из деревянных дощечек и закрывается с помощью кнопочной застежки. Подобные дощечки рассылали в виде писем. Кроме того, писали послания на свинцовых пластинках, которые сворачивали затем в трубку. Процарапанные буквы легко можно было разгладить, а потом вновь использовать пластинку для письма. Государственные договоры гравировали на табличках из драгоценных металлов. По всей видимости, хетты использовали для письма и рисования самые разные материалы, но любимым оставалось дерево. Поэтому мы почти не располагаем хеттскими текстами, написанными иероглифами. Большинство известных нам хеттских иероглифических надписей относится к I тысячелетию до нашей эры — к эпохе сирийских княжеств. Они оставлены в основном на базальте. От Хеттской империи сохранились лишь отдельные имена, написанные иероглифами, хотя еще полвека назад Оливер Герни предположил, что иероглифический хеттский язык использовался «для всех административных записей, ведшихся в Хеттском царстве».

Неровные, сбивчивые, «подгулявшие» надписи хеттов с первого взгляда отличаются от египетских и даже ассирийских надписей— строгих, подтянутых, будто собравшихся на парад. Хетты писали бустрофедоном — доходили до конца строки и поворачивали в обратную сторону (также поначалу писали греки, населявшие побережье Ионии — области в Малой Азии). Если слова не умещались в строке, та порой выбегала за край таблички, наползала на боковую грань или, если рядом был рисунок, на него. Столь же мало хетты заботились о выравнивании строк. У египтян такого не встретишь; они тщательно соразмеряли текст с местом, оставленным для надписи. Хетты, похоже, не придавали значения внешней красивости. Они спешили сообщить, и смысл сообщения был для них важнее украшающих его атрибутов. Подчас они даже искажали форму написания букв. Их почерк был индивидуален. Вдобавок они прибегали к неожиданным сокращениям, что окончательно сбивает с толку.

Они, например, могли вместо нескольких знаков, составляющих хеттское слово, написать один значок — соответствующее шумерское слово. Многие повседневные хеттские слова, например «женщина», «овца», «медь», при письме всегда заменялись их иностранными обозначениями — аккадскими или шумерскими, и мы даже не знаем, как они произносились по-хеттски. Использование подобных символов было сродни стенографированию; оно ускоряло запись текста. Предполагалось, что читатель, встретив этот значок, автоматически заменит его соответствующим словом («Мой Age — 20 лет» — вот хеттская манера письма). Недаром хеттологам требуется немалый опыт, чтобы правильно читать хеттские надписи.

Говоря о любви хеттов к письменности, нельзя не воздать хвалу их царям. Они были настоящими меценатами. Именно они финансировали деятельность писцов и ученых, выделяли средства на их обучение, длившееся много лет, и выплачивали им пожизненное жалованье, хотя никаких материальных выгод те вроде бы не могли принести хеттскому обществу. Ведь им чаще всего приходилось переписывать научные тексты (например исторические хроники) или литературные произведения.

Так, знаменитая «Поэма о Гильгамеше» «публиковалась» вХат-тусе, по меньшей мере, на трех языках: хеттском, аккадском и хур-ритском, причем в хеттской версии та часть поэмы, где действие разворачивалось в Уруке (Месопотамия), была сокращена, зато эпизод, происходивший на территории хурритов, заметно расширен. Поэма, сказали бы мы, адаптирована в угоду местным читателям.

В хеттских библиотеках бытовало немало переводных текстов. Хеттские книгочеи не были провинциалами; они охотно штудировали и переводили чужеземные сочинения. Переводы иностранных текстов выполнены, насколько нам известно, очень близко к подлиннику. Между хеттами и их соседями установился оживленный культурный обмен; страны обменивались в том числе врачами, учеными, скульпторами. Хеттские цари непрестанно переписывались с правителями других ведущих держав того времени, даже приглашали их обменяться визитами.

«Гильгамеш». Рельеф из Каркемиша. Высота  — 128,5 см. Традиционный стиль. 1050850 гг. до н.э.

При дворе Хаттусы воспитывались и чужеземные принцы, например из Аххиявы. Они обучались чтению и письму, проведению различных богослужебных церемоний, а также искусству управления колесницей.

Наличие обширной библиотеки в Хаттусе свидетельствует о том, какое большое значение хетты придавали образованию. Читая царские указы хеттов, нельзя не помнить, что они составлены блестяще образованными людьми.

Заметим, что в хеттском обществе писцы считались одними из самых уважаемых людей. Их профессия передавалась по наследству. Во времена Новохеттского царства подобных династий было в Хаттусе не очень много. Среди писцов встречались люди с хеттскими и лувийскими именами (как правило, писцы указывали в табличке свое имя).

Сейчас филологи хорошо представляют себе эволюцию хеттского языка. По характеру клинописи они могут датировать найденный текст с точностью до полувека, даже не вникая в его содержание.

Хетты использовали слоговое письмо. Это еще один пример их гибкости и внимания к чужим идеям. Они усвоили «очень непрактичную клинопись вавилонян, — полемично замечает Ева Канцик-Киршбаум,— и трансформировали ее так, что та стала основой слогового хеттского письма. Сами вавилоняне никогда до этого не додумались».

Рядовой хеттский писец знал от 300 до 500 клинописных символов, многие из которых— в зависимости от контекста— имели три-четыре, а то и больше значений. Как правило, писцы владели не только своим родным, но также аккадским и шумерским языками, а поскольку при письме на этих языках использовались те же самые символы, то человек, читающий текст, должен был сперва сообразить, на каком языке его следует читать. (Точно также, глядя на латиницу, человек, не знающий иностранных языков, может лишь гадать, какой словарь взять: «немецко-русский» или «шведско-русский»).

Подобный феномен был порожден историей развития клинописи (как и в современной Европе — историей алфавита). Первоначально она появилась в Шумере. Потом жители Вавилона приспособили клинопись к своему аккадскому языку, относящемуся к числу семитских языков, и превратили ее в слоговое письмо. Оно довольно точно передавало звучание текста. Это новшество позволило использовать клинописные символы и для передачи такого далекого от аккадского языка, как хеттский.

Каждый знак хеттского письма читается как слог, состоящий либо из гласной и согласной, либо из согласной и гласной, либо из согласной, гласной и согласной. Подобное письмо хорошо приспособлено к семитскому языку, где не встречаются скопления согласных, но в хеттском языке данные группы звуков обычны. Потому, используя в этих случаях слоговые символы, хетты при чтении надписи игнорировали содержавшуюся в таких слогах гласную и произносили только согласную.

Хеттская клинопись напоминает, скорее, клинопись III династии Ура. Немецкий исследователь Ханс Гютербок убедительно показал, что хеттские цари после объединения всей Анатолии под своей властью призвали к себе в страну писцов из Северной Месопотамии, которые научили хеттов особой манере письма — древневавилонскому курсиву. Это лучше всего объясняет, почему хетты стали использовать старинную орфографию. Разумеется, это не исключает того, что в Анатолии еще во времена ее раздробленности могли использоваться и другие манеры письма.

Будущий писец постигал все стадии развития клинописи. Сперва он принимался изучать перечни отдельных символов. По первому ряду символов их называют сейчас tu-ta-ti-списками. Потом — те же самые списки, в которых рядом с каждым символом указывалось его значение в аккадском языке. Далее он разучивал перечни составных символов, ведь любая комбинация отдельных значков придавала написанному новый смысл. Наконец, он зубрил «глоссарии»— списки, насчитывавшие многие тысячи слов. Они были составлены следующим образом: в левой колонке помещался определенный символ (нередко указывалось его произношение), а справа приводился его аккадский аналог. Поскольку подобные глоссарии содержали лишь отдельные символы, а не слова, их не вполне правильно сравнивать со словарями в нашем сегодняшнем понимании.

У хеттов подобные глоссарии состояли из трех колонок: хеттской, шумерской и аккадской. Этот принцип распространялся и на целые тексты. В хеттских архивах и библиотеках ученые отыскали немало билингв, главным образом литературных текстов на иностранном языке, к которым хеттские писцы или ученые добавляли перевод на свой родной язык.

… Двадцать тысяч текстов Хаттусы открыли нам мир удивительной цивилизации. Список найденных документов можно продолжать еще долго, но он все равно остается явно неполным. При раскопках Хаттусы почти не обнаружено хозяйственных или административных документов, а ведь именно подобные тексты обычно хранились в архивах древневосточных городов. Эти документы, несомненно, ждут своего открытия. Археологам XXI века еще предстоит найти архивы и других хеттских канцелярий.

8. Хеттская литература

Большинство известных нам хеттских текстов записаны или переписаны в 1400—1200 годах до нашей эры. Слово «литература» применительно к ним сказано слишком громко. Даже дошедшие до нас мифы трудно отнести к подлинным произведениям эпической поэзии; они не обладают особыми художественными достоинствами.

Почти три четверти хеттских клинописных табличек содержат подробное описание религиозных праздников и ритуалов и различные религиозные установления. Благодаря им, например, мы точнейшим образом знаем, как совершать определенные магические действия. Нередко хеттские религиозные тексты скучны, поскольку на удивление скрупулезны; они напоминают, скорее, сухие канцелярские документы, не оставляя места чувству.

Некоторые хеттские мифы объясняют таинственные или ужасные явления природы — подобно тому, как Библия, например, объясняет Потоп. Вот миф о «Луне, упавшей с неба». В нем говорится, что однажды Луна упала с неба в город. Бог Грозы послал за ней ветер и дождь. Всех охватили ужас и дрожь. Тогда богиня Ха-пантали пытается побудить бога Луны вернуться, но ей это не удается, так что на помощь приходит другая богиня, прославленная своей мудростью и умением колдовать. К сожалению, эта клинописная табличка повреждена, и мы не знаем концовки истории. Известно только, что жрец читал этот миф, «когда бог Грозы сильно громыхал».

Сохранились две различные версии мифа о Змее Иллуянке. Особенно любопытна вторая версия. Змей Иллуянка победил бога Грозы и отнял у него сердце и глаза. Чтобы отомстить Змею, бог взял в жены дочь бедняка и родил от нее сына. Повзрослев, тот женился на дочери Иллуянки. А бог Грозы напутствовал сына: «Когда придешь в дом жены, потребуй у них мое сердце и мои глаза». Так и случилось. Ему отдали эти части тела. Когда бог Грозы вернул себе прежнее обличье, «он пошел к морю, чтобы сразиться, и, когда они вышли на бой с ним, ему удалось победить Змея Иллуянку». Потом сын бога попросил убить его, и тот поразил и своего сына.

В греческой мифологии есть близкая параллель этому мифу — история противоборства Зевса и змея Тифона, ужасного стоглавого чудовища. В борьбе с ним Зевс лишился сухожилий на руках и ногах, но его сын, бог Гермес, вернул отцу утраченные части тела.

Исчезновение бога Телепину—тема еще одного известного нам хеттского мифа (своими выходками Телепину, кстати, напоминает греческого бога Диониса). Без Телепину начались бедствия. «Овца не подпускала своего ягненка, корова не подпускала своего теленка… Ячмень и полба перестали расти, коровы, овцы и женщины больше не зачинали, а те, что уже зачали, не могли родить». Тогда «боги, великие и малые, отправились искать Телепину. Бог Солнца послал своего быстрого орла, сказав: «Ступай, обыщи высокие горы, обыщи глубокие долины, обыщи синие воды». Орел улетел; но не нашел он его». В отчаянии воскликнул бог Грозы: «Что же нам делать? Мы умрем с голоду». Лишь посланная одной из богинь пчела отыскала разгневанного Телепину.

Между прочим, немецкий исследователь Иоганн Леман обратил внимание на некоторые детали описания случившихся бедствий. «Облака пыли застлали окно, дым заполнил дом, пепел в очаге был погашен, боги задыхались в храме, овцы задыхались в овчарне, быки задыхались в хлеву… Увяли растения. Деревья увяли и не пускали побегов. Засохли луга, пересохли источники. В стране начался голод, люди и боги умирали».

Не напоминают ли эти клубы дыма и пыли, несущие смерть, такое природное бедствие, как извержение вулкана? Возможно, этот миф отразил событие, случившееся около 1520 года до нашей эры сравнительно недалеко от страны хеттов — катастрофическое извержение вулкана на острове Санторин. «Оно породило волны невероятной высоты,— писал греческий геолог Ангелос Галанопу-лос. — Эти волны затопили берега Восточного Средиземноморья, полностью разрушив все города и селения по всему Эгейскому побережью». В небо взлетело огромное количество пемзы, пепла, песка, лавы, камней. Вулканический пепел, ядовитый для растений и животных, покрыл поля и города. Вспыхнули эпидемии.

В библейской книге «Исход», которая описывает события, случившиеся, по мнению ряда исследователей, именно в это время, говорится, что поднялась пыль по всей земле Египетской. Кони и верблюды, волы и овцы пали от моровой язвы. Прошел «…град весьма сильный, которому подобного не было в Египте со дня основания его доныне» (Исх. 9, 18). Память об этом природном феномене не могла не сохраниться у народа хеттов, как сохранилась она в Библии.

Некоторые хеттские мифы имеют хурритское происхождение, например миф «О царствовании на небесах». В нем действует Ку-марби — хурритский отец богов. На небе поочередно царствуют боги — Алалу, связанный с нижним миром, и Ану. Могучий Кумарби, склонившись у ног Ану (от шумерского «Ан» — Небо), «стоял перед ним, словно стольник, еду ему подавал» (пер.В.В.Иванова). Девять веков миновало, и Кумарби восстал. «Вниз с неба он Ану стащил… откусил его силу мужскую». В ответ Ану сказал победителю:

Но радуешься ты напрасно.
Я тяжесть в тебе оставляю:
Во-первых, теперь ты чреват
Отважнейшим богом Грозы.
Чреватты теперь, во-вторых,
Рекою безудержной  — Тигром,
И, в-третьих, теперь ты чреват
Отважнейшим богом Тасмису
Родятся три бога могучих,
Как тяжесть в тебе их оставлю.

Еще Ханс Гютербок указывал на сходство этого мифа с «Теогонией» древнегреческого поэта Гесиода. Там поочередно царствуют Гея (Земля) и Уран (Небо). Могучий Крон оскопляет Урана (в греческом мифе — своего отца), но затем вместе с женой порождает бога-громовержца — Зевса. Последний побеждает своего отца. Можно предположить, что и хеттский миф (его концовка нам неизвестна) тоже заканчивался победой бога Грозы над «Кумарби могучим».

Обнаруженное сходство убеждает, что греческий миф о происхождении богов, вероятно, имеет хурритское происхождение, а Зевс-громовержец, прежде чем вознестись на Олимп, успел в другом обличье поцарствовать в стране хурритов и Хеттской державе.

9. Хеттские хроники

Демократичность Хеттской державы нашла отражение даже в ее историографии. Хеттские хроники описывают деяния не только царя, но и его приближенных. Они подробно сообщают, что хорошего сделали те для своей страны. Такого не встретишь ни в одной другой древневосточной хронике. Там всегда речь идет лишь о царе. Его окружение, как правило, остается безликой, безымянной массой.

И сами цари, изображенные придворными историографами, вовсе не напоминают других правителей древнего Востока. Ассирийские и вавилонские хроники часто очень подробно сообщают о деяниях своих царей, но их фигуры, скорее, напоминают каменных, безликих колоссов, чем людей. К ногам этих изваяний их жалкие слуги складывают целые страны, завоеванные в нещадной борьбе. Им приносят в жертву вражеские города, выжигая их дотла. Во славу их рубят головы бессчетным врагам и выбивают из подданных дань. Грозные и бесстрастные цари молча принимают эти дары, но ничто не способно потревожить их вечный покой. Они, как боги, спустившиеся на землю, все приемлют, ничего не прощают и никогда не подают надежду.

Хеттские хроники, в отличие например от вавилонских, очень реалистичны. Редко когда хеттский царь приписывает победы себе. Нет, он лишь орудие, которым помыкают высшие силы. В нем самом мало божественного, но им руководят боги. Их не обманешь похвальбой; перед всеведущим взором богов не припишешь себе победы; от них не скроешь поражений. Если в хронике искажаются факты, значит писец грешит перед богами, пытается им лгать. И не в этой ли лжи причины неудач, порой терзающих страну? Быть может, боги доверились рассказу нерадивого писца, скрывшего от них тяготы и беды, и не сделали того, что им надо было сделать, чтобы помочь людям?

Хеттские цари совсем не похожи на безликих восточных деспотов. Почти у каждого из них свой неповторимый, человеческий характер. Они — земные цари, что мечтают стать богами; они тянутся к небу и никогда при жизни не достигают его. Вот разочарованный Хаттусили I размышляет о своих детях и ни в ком не может найти опоры. Вот юный честолюбец Мурсили I проникает в величайший город Земли и крадет статуи богов — словно Прометей, похищающий священный огонь; вот он возвращается домой, и, как хищные птицы, домочадцы бросаются на него и терзают его тело. Вот недоверчивый Суппилулиума I вновь и вновь перечитывает письмо египетской царицы; он не всеведущ, он не знает судьбы; кажется, еще мгновение, и он бросит жребий, чтобы понять, как ему поступить. Вот хитроумный Хаттусили III гасит пламя войны и вражды, устанавливая вечный «мир во всем кровожадном мире».

Персонажи хеттских хроник, скорее, напоминают героев греческой истории. Нельзя не отметить, что безвестные хеттские летописцы (ученые сомневаются, стоит ли приписывать авторство хеттских хроник их царям) мастерски используют приемы, предвосхищающие стилистику греческих историков. Так, они вводят в повествование речи, произнесенные участниками событий, пересказывают письма, отправленные персонажами, оживляют рассказ историческими анекдотами — вот только не сообщают точные даты. Их «таблицы о мужественных деяниях» царей пестрят пометками «на следующий год», «на следующий год». Но с какого года вести отчет?

Долгое время хеттская хронология «висела в пустоте». Ухеттов вообще не было своей хронологии. Они не отсчитывали события своей истории от определенного момента времени и, в отличие от других народов, не отмечали время правления своих царей. Если бы у хеттов не было никаких соседей, мы вряд ли установили бы, когда именно правили те или иные цари и даже когда существовали хетты.

Лишь сравнительная хронология позволяет нам восстановить время событий истории хеттов. Так, зная, что царь Мурсили взял штурмом Вавилон, мы обращаемся к вавилонской хронологии и определяем дату этого события, а значит, приблизительно устанавливаем время правления самого Мурсили, а также его предшественников и преемников. Вот другой пример: письмо вдовы Тутанхамона к царю Суппилулиуме I позволило определить время жизни последнего. Однако и здесь в работах различных историков появляются самые разные цифры: например, 1375—1335 (Маргарита Римшнайдер), 1380—1346 (Генрих Оттен), 1381—1355 (Фридрих Корнелиус), 1380—1346(Экрем Акургал; Джеймс Маккуин), 1380— 1330 (Хорст Кленгель), 1380—1340 (Оливер Герни).









Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Прислать материал | Нашёл ошибку | Наверх