ДОН КИХОТ ЛЮБВИ ЭПОХИ РЫЦАРСТВА

До нас дошла невероятно интересная рукопись XIII века. В ней рассказывает о своей жизни рыцарь Ульрих фон Лихтенштейн. Естественно, он делает это не собственноручно, ибо славный рыцарь хотя и сочинял прекрасные любовные песни и входил в число лучших миннезингеров своего времени, писать не умел. Историю своей жизни, как и свои песни, он диктовал писцу.

Официальная история культуры с некоторым пренебрежением проходит мимо мемуаров кавалера Ульриха и уделяет им очень и очень мало внимания. Почему? Потому что рыцарь Ульрих был самым абсолютным, а точнее, самым примитивным почитателем женщин, какого только видел свет. Он был реальным предшественником рожденного фантазией Дон Кихота. Серьезная, бородатая наука стесняется заниматься пресловутым героем любовных авантюр. А ведь она не права, ибо на какие бы крайности ни шел ослепленный любовью рыцарь, крайности эти были рождены модой своего времени, а моду нельзя обходить, рисуя портрет эпохи.

При изучении истории флирта приключения рыцаря Ульриха вообще являются бесценным кладом. Перед нами открывается подробное и полное описание флирта, сделанное в странном и малоизвестном произведении. Это — приложение к теоретическому анализу флирта, то есть средневековый флирт на практике.

Рукопись хранится в Мюнхенской государственной библиотеке. Ее название: "Frauendienst". Что это означает, мы уже знаем[358].

Ульрих фон Лихтенштейн был богатым господином из Штирии[359]. Его биография связана и с венгерской историей. В 1246 году он принимал участие в битве при Лайте против короля Белы IV[360] и очень живо описывает, как было найдено тело австрийского герцога Фридриха, нашедшего смерть от венгерского оружия. Рыцарь Ульрих скончался в 1276 году. Надгробие на его могиле сохранилось, оно известно тем, что на нем якобы выбита самая старинная запись на немецком языке.

Биографы обычно начинают характеристику героя такой банальной фразой: "Уже в юности у него определились наклонности, определившие дальнейшее течение его жизни" и т. д. Эту фразу великолепно можно использовать в отношении рыцаря Ульриха, ибо уже в юности он влюбился в одну знатную даму, постоянно крутился возле нее, и, бывая в качестве благородного пажа в ее покоях, он всегда выпивал воду, в которой обожаемая дама мыла руки.

О какой даме идет речь, выяснить с абсолютной точностью нельзя. Из биографии ясно только, что это была дама очень высокого ранга; по, некоторым данным можно было сделать вывод, что речь шла о жене правящего в те времена австрийского герцога Леопольда.

Когда кавалера Ульриха в Вене посвятили в рыцари, он посчитал, что пришло время предложить, как это и было принято тогда, свою службу даме сердца. Но рыцарь не имел возможности так легко приблизиться к ней, как паж, поэтому ему пришлось искать посредника. Посредничество взяла на себя одна из его теток, которая была подругой дамы высокого ранга. Начался обмен посланиями. Рыцарь Ульрих направлял даме песни собственного сочинения; та принимала песни, даже хвалила их, но всегда отвечала, что рыцарь ей не нужен, и господин Ульрих пусть даже не мечтает, что его услуги будут приняты. Другими словами, госпожа уверенно следовала правилам флирта: отталкивать, но при этом и поощрять, дабы несчастный влюбленный постоянно терзался сомнениями.

Гордая госпожа однажды так заявила его тетушке: "Если бы твой племянник и был бы равен мне по рангу, все равно он не был бы мне нужен, потому что у него очень некрасиво выпирает верхняя губа". Дело в том, что природа наградила господина Ульриха толстой верхней губой, которая по размеру была в два раза больше нормальной.

Когда тетушка передала эти слова, господин Ульрих недолго терзался сомнениями. Он приказал запрячь коня и поскакал в Грац. Там он разыскал лучшего хирурга и предложил ему большие деньги, если он поможет освободиться от излишества на губе. Хирург согласился сделать операцию и успешно ее проделал. Наркоз в те времена не был известен, и хирург хотел связать ремнями рыцаря, ибо боялся, что тот завертится от боли, скальпель сорвется и весь труд пойдет насмарку. Кроткий мещанин, конечно, не был знаком с рыцарским уставом и с "Frauendienst". Настоящий рыцарь не упустит возможности продемонстрировать, что ради дамы он способен без звука перенести любую боль. Господин Ульрих не разрешил связать себя; он как был, сел на скамью и не издал ни звука, когда лекарь отхватил у него полгубы.

Результат: операция прошла успешно, от страшной губы не осталось и следа. Но несчастный пациент полгода лежал в Граце, пока рана полностью зажила. За это время от него остались кожа да кости. Он не мог ни есть, ни пить; губу постоянно мазали какой-то дурно пахнущей мазью, и что бы он ни брал в рот, его сразу тошнило, потому что зеленая мазь попадала в питье или пищу, а с ними — в рот. "Тело мое страдало, — писал неисправимый влюбленный, — но сердце было полно счастья ".

Весть о пластической операции дошла и до дамы, которая написала письмо тетушке. В письме она сообщала, что на короткий срок выезжает из замка и направляется в один город. Она будет рада увидеть там и тетушку. "Можешь привезти с собой и племянника, но только для того, чтобы я могла увидеть его исправленную губу; ни для чего другого".

Так приближалось великое мгновение, когда рыцарь Ульрих мог наконец живым словом выразить свои чувства обожаемой женщине, которую в своих записках он всегда называл Доброй, Чистой и Милой. Приближалось мгновение, приближалась и госпожа, причем верхом на коне, в одиночестве, опередив свиту. И вот уже рыцарь Ульрих скачет рядом с ней, но дама, естественно, отворачивает от него коня, как будто ей неприятно было общество кавалера. Несчастный не подозревал, что ее манерничание было чистой воды флиртом. Он был в такой панике, что язык у него отнялся и он не мог вымолвить ни слова. От стыда он приотстал от дамы, потом вновь нагнал ее, но язык по-прежнему не слушался его. Пять раз повторял он свой маневр, и всегда с тем же результатом. Конная прогулка закончилась, возможность осталась неиспользованной. Единственное, что осмелился сделать господин Ульрих в конце путешествия, — он приблизился к госпоже, чтобы помочь ей сойти с лошади.

И тогда случилось удивительное.

Добрая, Чистая, Милая милостиво приняла помощь и спорхнула с лошади, но, порхая, она изловчилась вырвать из прически рыцаря, державшего коня, добрый клок волос и шепнула ему: "Это тебе за трусость!"

Неприятно ныла кожа на голове, а неопытный рыцарь пытался разобраться в непонятном событии. И так как он уже потерял веру в силу своего живого слова, он вновь прибег к письменным посланиям. В длинном стихотворении он выразил свои чувства, а услужливая тетушка доставила весточку адресату. И вновь последовало неожиданное событие: господину Ульриху ответили. Но невезение не оставляет того, к кому оно привязалось. Господин Ульрих не умел читать, а его писец был в другом городе. Десять дней грел на своей груди непрочитанное письмо несчастный влюбленный, десять дней он топтался у порога счастья, пока наконец не вернулся поверенный в тайну писец. И тогда выяснилось, что бедный рыцарь грел на своей груди змею. Послание оказалось стихотворением, совсем коротким стишком, но каждая строка была ядом для начинавшего уже надеяться влюбленного. Сочинила его наверняка сама знатная дама, которая выразила в стихотворении мысль, что тот, кто мечтает о запретном плоде, изменяет самому себе.

Wer wunscht, was er nicht soll
Der hat sich selbst versaget Wohl.
(Кто мечтает о запретном,
Изменяет сам себе.)

Чтобы подчеркнуть эту мысль, а также в интересах лучшего звучания поэтесса трижды повторила эти две строки.

Но сломить упрямого влюбленного было невозможно. Он руководствовался мыслью, что надо со смирением принимать и зло, если оно является добром для Доброй, Чистой и Милой. Поэтому с неизменной влюбленностью он крутился возле нее, но, так как слова не приносили результата, он старался поступками доказать, что достоин ее.

Повсюду, где проводились рыцарские турниры, появлялся господин Ульрих и отважно сражался в честь своей госпожи. Сто копий сломал он о противников; во всех схватках он был победителем. Его уже упоминали среди лучших рыцарей. Но вновь сказывалось влияние злой судьбы: копье противника однажды с такой силой ударилось о правую руку рыцаря, что срезало ему мизинец. Он бросил турнир, помчался в город к лекарю, и тот установил, что палец на обрывке кожи еще висит на руке, поэтому его, возможно, еще можно спасти. Несколько месяцев перевязывали руку, лечили раненого рыцаря, наконец мизинец, хоть и криво, но прирос к кисти.

С этого момента начинается действительная роль мизинца.

За это время господин Ульрих нашел другого посредника вместо своей тетушки. Один из его соратников часто бывал при герцогском дворе. Он и взял на себя обязанности почтальона. Рассказывая госпоже, какими героическими подвигами Ульрих доказывает свою любовь к ней, он заметил: вот в прошлый раз ему даже срубили мизинец. Вот когда дама почувствовала себя на коне (простите за банальное сравнение). Ответ не заставил себя ждать: "Все ложь, все неправда; из надежного источника я знаю, что мизинец — на месте, и ничто с ним не произошло". Огорчился, узнав об этом, рыцарь Ульрих, вновь вскочил на коня и помчался — нет, не к хирургу, а к надежному другу. Ссылаясь на их дружбу, он потребовал, чтобы тот отрубил ему вылеченный палец! Приятель не хотел оказать ему такую любезность, на что Ульрих сам приставил нож к пальцу, которым он собирался пожертвовать, и пригрозил, что плохо или хорошо, но он сам тотчас отрубит себе мизинец, если друг не поможет. Взял его приятель молоток, ударил им по ножу, и мизинец был отрублен. Рану перевязали, и, как пишет господин Ульрих, он сразу сел сочинять стихотворение. Сочинив длинный стих, он продиктовал его писцу и переплел бумагу в зеленый бархат; потом он заказал умелому ювелиру золотую застежку для книги в виде мизинца. В эту застежку был запрятан отрубленный палец!

Посланник точно выполнил задачу и доставил книгу госпоже, после чего стал ждать ответа. И ответ не заставил себя ждать. Увидев мизинец, дама разразилась такими словами: "О Боже! Я никогда не думала, что разумный человек способен на такие глупости!"

Ответ, который, как результат своего великого деяния, получил господин Ульрих, был составлен по старому рецепту: "Скажи своему поручителю, что книгу я стану хранить в моем ящике и ежедневно буду видеть мизинец; но пусть он не думает, что хоть на волос приблизился к цели. Он может служить тысячу лет, но все это напрасно".

И все-таки рыцарь Ульрих был вне себя от счастья, потому что шкатулка госпожи для его пальца была намного лучшим местом, чем его собственная рука. Восторженное состояние помогло ему найти решение, венчающее все его подвиги в честь прекрасной дамы.

Придуманный им план был самой большой глупостью из всех, которые знала история рыцарства. Это была абсолютно нелепая рыцарская авантюра, которую сегодняшним умом понять невозможно. И то, что он осуществил свой план, доказывает, что так часто упоминаемая романтика рыцарства нередко сбивалась с истинного пути.

В один прекрасный день господин Ульрих фон Лихтенштейн выехал из замка под предлогом, что он совершит паломничество в Рим. Но в Рим он не поехал, а остановился в Венеции, где и провел всю зиму. Свое время он тратил на то, что заказывал тамошним портным новые и новые шикарные одежды. Но не рыцарские костюмы, а дамские платья. И не для дамы сердца, а для самого себя. Он заказал двенадцать юбок, тридцать блуз с вышитыми рукавами, три белых бархатных мантии и много других предметов дамского туалета. В заключение он заказал две длинных косы с вплетенными в них жемчужинами.

Когда все снаряжение было собрано, а погода повернулась к весне, господин Ульрих разработал детальный маршрут. От Местре, через Каринтию, Штирию и Вену — до Чехии. Путь был рассчитан на двадцать девять дней, причем было точно отмечено, в какой день он должен прибыть в какой город и где остановится на ночлег. Этот план с конным курьером он направил вперед во все города, где собирался останавливаться на ночь. В каждом городе курьер объявлял его маршрут и зачитывал письмо, из которого следовало, что господин Ульрих собирался проделать весь путь инкогнито, украшая его рыцарскими поединками, но не как господин Лихтенштейн, и даже не как анонимный рыцарь, а в женском платье, как сама богиня Венера!

(Подобную глупость придумал только трубадур Пьер Видал, когда в честь своего идеала влез в волчью шкуру и, опустившись на четвереньки, бегал в таком виде по полям. Даму его сердца звали Лоба, что значит волчица. Но он просчитался, потому что охранявшие стадо волкодавы приняли его за настоящего волка и чуть не задрали его до смерти.)

Но возвратимся к нашему герою и его нелепому письму. В нем говорилось: "Королева Венера, богиня любви, шлет всем рыцарям привет и сообщает, что желает лично встретиться с ними, чтобы научить каждого благородного рыцаря, как надо служить дамам и бороться за их любовь. Она извещает, что в день Святого Георгия отправляется в путь из города Местре в Чехию, и рыцарь, который во время этого путешествия скрестит с ней копья, получит в подарок золотой перстень. Рыцарь обязан отправить его даме своего сердца; перстень наделен волшебной силой; дама, получившая его, почувствует огромную любовь к дарителю. Но если в ходе поединка богиня Венера выбьет его из седла, он обязан отправиться в любой конец света в честь некой дамы. Богиня Венера не откроет своего лица в течение всей поездки. Рыцарь, узнавший о ее прибытии и не вышедший на поединок с нею, будет считаться не подчинившимся законам любви и подлежит презрению всех настоящих дам".

Для обстановки того времени характерно, что рыцаря Ульриха не связали и не отправили в башню для сумасшедших, больше того, новаторскую авантюру встретили с ликованием. Знакомясь с ходом поездки Венеры, мы узнаем, что шутка понравилась всем. Богиню Венеру повсюду торжественно встречали, и ни один из живущих по маршруту рыцарей не уклонился от поединка. Я заранее сообщу конечный результат: господин Ульрих в костюме богини Венеры сломал триста семь копий и раздарил своим соперникам по поединкам двести семьдесят перстней. Сам он в ходе всех многочисленных поединков не получил ни царапины, а вот четырех противников ему удалось выбить из седла.

Странное приключение не сделало рыцаря Ульриха комическим персонажем. Наиболее старое собрание песен миннезингеров содержится в написанном в конце XIII века кодексе Манасса; в нем имеются и тонко выполненные миниатюрные портреты миннезингеров. Рыцарь Ульрих оказался в очень приличном обществе: между Хартманном фон Ауэ и Вольфрамом фон Эшенбахом. Он изображен скачущим на богато украшенном коне в полном рыцарском снаряжении, на шлеме с опущенным забралом видна фигура опустившейся на колени богини Венеры. Значит, по тогдашним понятиям турне Венеры ни в коем случае не было смешным.

Чтобы показать, как было оформлено турне, мы расскажем о вступлении нашего героя в город Местре.

Впереди скакали пять слуг, за ними — знаменосец с высоко поднятым белоснежным знаменем. По обе стороны от него два трубача трубили тревогу. За ними следовали три верховых лошади в полном снаряжении и три пристяжных. Вслед за этой группой пажи несли белоснежный шлем и щит рыцаря. Вновь трубач, за ним четыре оруженосца со связкой копий серебряного цвета, две девушки в белых платьях верхом на лошадях и два скрипача, также верхом на лошадях. Завершала процессию сама богиня Венера, в белой бархатной мантии, с надвинутым на лицо капюшоном; из-под мантии выглядывало белоснежное тончайшее шелковое белье, на голове — шляпа, украшенная жемчужинами. Из-под шляпы змеились две длинные, достигавшие до пояса косы, с вплетенными жемчужинами.

В такой торжественной кавалькаде проследовала Венера по всему намеченному маршруту. Рыцари бились за право выйти на поединок с нею. На поединок Венера надевала под дамское платье доспехи, меняла шляпу на шлем, но косы оставляла выглядывающими из-под шлема. Описание поединков не представляет интереса, хотя рыцарь Ульрих подробно рассказывает о каждом из них. Однажды он нарвался на такого же, как он сам, ненормального: некий словенский рыцарь в честь своей дамы также оделся в женское платье и выпустил косы из-под шлема.

Два глупца бросились друг на друга с таким азартом, что даже щиты не выдержали напора и разлетелись вдребезги.

Дамы повсюду встречали защитника женщин с безграничным энтузиазмом. В Тарвисе ранним утром двести женщин собрались перед домом, где остановился рыцарь, чтобы проводить его в церковь. Посещение церкви во время турне Венеры было замечательной характеристикой эпохи. Мы посчитали бы такое богохульством, а в тот период никто не возражал против того, чтобы одетый в женское платье мужчина в составе триумфального шествия мелкими женскими шажками входил в церковь, где, сидя на отведенных для женщин местах, выслушивал мессу и, как женщина, принимал причастие.

Женщины открывали свои сердца перед паломником любви, но он до конца оставался верен идеалу. Однажды слуги неизвестной дамы ворвались в дом, где он остановился на постой, осыпали его розами и вручили дорогой перстень с рубином как подарок прекрасной и юной благородной дамы, не пожелавшей назвать свое имя.

Но самый странный эпизод этого странного турне был еще впереди.

Но он настолько невероятен, что для достоверности я передам слово самому рыцарю Ульриху. После турнира, состоявшегося в Штирии, в поселке, расположенном неподалеку от его собственного замка, рыцарь закрылся в своих покоях, а потом выбрался из них через другую дверь. Богиня Венера превратилась в мужчину. Короткую историю своего мужского существования он излагает так:

"И тогда в сопровождении одного слуги я выбрался оттуда и направился к моей милой супруге, которая с радостью приняла меня и была очень рада, что я навестил ее. Там я провел два чудесных дня, утром третьего дня прослушал мессу и попросил Господа, чтобы и в будущем он был милостив к моей чести. Мы нежно распрощались с супругой, и я смело поскакал продолжать мое испытание".

Из этого короткого текста читатель узнает, что господин Ульрих за это время успел жениться, больше того, как мы узнаем из дальнейшего описания, он стал отцом четырех детей. Многочисленные дети и любящая супруга совсем не мешали ему служить любви совсем в другом направлении. Иногда, чаще всего зимой, он возвращался в свой замок, там какое-то время жил реальной супружеской жизнью со своей женой, но, когда весной распускались почки на деревьях, он вновь вылетал из гнезда в погоне за романтической мечтой. Жена не находила никаких причин, чтобы возражать против этого. Ей, может быть, даже было лестно, что ее муж завоевал себе такую известность во Frauendienst, а может быть, у нее тоже был такой гоняющийся за мечтой рыцарь. Такие личные дела в ту эпоху считались совершенно нормальными.

Имитируемое во время турнира Венеры "инкогнито", естественно, было лишь формальностью, ибо все знали, что под женской блузкой с вышитыми рукавами бьется мужественное сердце рыцаря Ульриха. Узнала об этом и дама его сердца. И в один прекрасный день перед господином Ульрихом предстал доверенный посол с неожиданным посланием. Он принес посланный госпожой перстень. "Госпожа сообщает, что вместе с тобой радуется твоей славе и принимает твою службу. В знак этого она шлет тебе перстень". Паломник любви упал на колени и в такой позе принял залог.

Несчастный, если бы он был знаком с правилами флирта, он с математической точностью мог бы предсказать следующий ход своей госпожи. В еще один прекрасный день посредник предстал перед ним с удлинившимся лицом и повисшим носом. "Твоя госпожа узнала, что ты изменял ей с другими женщинами; она была вне себя от злости и требует, чтобы ты немедленно вернул ей перстень, ибо ты недостоин носить его".

Еще одна деталь, показывающая, насколько сентиментальна была эпоха рыцарства: услышав зловещую новость, рыцарь Ульрих фон Лихтенштейн горько заплакал. Он рыдал, как маленький ребенок, ломал себе руки и хотел умереть. Услышав громкий плач, в комнату вошел управляющий замком, который при виде безутешного горя господина Ульриха очень огорчился и начал вместе с ним плакать, что там плакать — рыдать, "как будто у того умер отец". Два закованных в доспехи рыцаря учинили такой рев, что его услышал шурин Ульриха, вошел к ним, начал на них ругаться и постепенно вернул к жизни двух богатырей.

Упорного влюбленного ждали грустные времена. С горя он сочинял стихи и посылал их жестокой возлюбленной. Сам он так написал о том, что случилось в дальнейшем: "От вести мне стало очень горестно, и я уехал к моей милой супруге, которую люблю больше всех в мире, хотя и избрал своей госпожой другую женщину. Я провел с нею десять счастливых дней, а потом понес свою грусть дальше".

Спустя семь веков трудно понять такое многополье, но ведь именно в этом и была одна из характерных странностей эпохи рыцарства.

Роман господина Ульриха приближался к развязке. Жестокое сердце прекрасной дамы смягчили томные песни, и, как этого можно было ожидать, в еще один прекрасный день он получил известие: госпожа прощает господина Ульриха и назначает ему встречу. Но чтобы избежать связанной с разговором опасности, пусть он наденет нищенское платье, смешается с толпой ждущих милостыни прокажённых, расположившихся вокруг замка, и ждет приглашения на свидание.

В Дон Кихоте любви и после этого не проснулись подозрения. Он оделся в платье нищего, множество дней провел среди прокаженных и чуть не заболел от одного отвращения. Несколько раз он промокал до нитки и промерзал до костей холодными ночами. Наконец служанка принесла долгожданную весточку: ночью, в такое-то и такое-то время, будь у основания башни, под окном, в котором будет виден свет. Господин Ульрих сбросил нищенские тряпки и в одной рубахе стал под окно. В назначенный час действительно из окна спустили связанные узлом простыни, рыцарь ухватился за них, и нежные, но крепкие женские руки подняли его к окну. Когда он вошел в комнату, ему на плечи набросили украшенную золотым шитьем мантию и провели к госпоже. Да, личная встреча, о которой он мечтал много лет, состоялась.

Госпожа любезно приняла рыцаря, похвалила его верность и вообще обращалась с ним очень нежно. Но из господина Ульриха рвалась накопившаяся с годами страсть, он вел себя требовательно и поднял вопрос о доказательствах любви. Об этом, конечно, не могло быть и речи, потому что госпожу окружали восемь придворных дам, но влюбленный безумец ничего не видел и ничего не слышал; он становился все более настойчивым; наконец он поклялся, что, что бы ни случилось, он не уйдет отсюда, пока не получит в награду "Beiliegen"[361]. Успокоить его было невозможно, наконец госпожа поставила ему условие: хорошо, все будет так, как он хочет, но, чтобы доказать свое послушание, пусть он вновь займет свое место на простыне, его немного опустят вниз, что и послужит доказательством, а потом вновь поднимут к окну. Господин Ульрих в этот раз был хитер; он согласился предоставить такое доказательство, но только при условии, что будет при этом держать госпожу за руку. Так и произошло, господин Ульрих одной рукой держался за простыню, и, когда его начали медленно опускать вниз, Добрая, Чистая и Милая обратилась к нему с такими словами: "Я вижу, ты заслуживаешь этого, поцелуй меня". Вне себя от счастья, господин Ульрих протянул ей свои израненные операцией, потрескавшиеся от жажды поцелуя губы, но при этом он отпустил нежную белую ручку и в ту же секунду вместе с простыней был сброшен к основанию башни. О недоразумении тут не могло быть и речи, ибо, когда он с трудом поднялся, простыню уже втянули в окно.

Но даже это не охладило безграничной любви Ульриха! Дама объяснилась с ним, он продолжал писать ей стихи, и так продолжалось до роковой катастрофы. Что совершила мастерица флирта рыцарской эпохи, из дневника выяснить нельзя, но поступок ее был необыкновенно жесток, ибо Ульрих пишет, что это уже нельзя простить и что он отказывается от службы этой госпоже, "потому что только глупец может до бесконечности служить там, где нечего и рассчитывать на награду ".

Значит, странствующий рыцарь любви считал самого себя умным человеком[362].


Примечания:



358

При подготовке книги я пользовался изданием Тика, выпущенным в 1812 году в Штуттгарте под названием "Frauendienst, oder Geschichte und Liebe des Ritters und Sangers Ulrich von Lichtenstein, von ihm selbst beschrieben".



359

Штирия — земля (адм. единица) в Австрии. Административный центр — Грац (прим. перев.)



360

Бела IV (1206-1270) — король Венгерского королевства с 1235 года. Из династии Арпадов (прим. перев.)



361

Эта награда также была непонятным для нас институтом эпохи рыцарства. Она называлась "Beiliegen auf Glauben". Заключалась она в том, что добившийся милости рыцарь мог лечь рядом с дамой и провести с ней ночь, но "оставаясь в рамках чистоты и чести". Он должен был поклясться, что не посягнет на добродетель дамы, и рыцарь хранил верность клятве.



362

Чтобы дать некоторое представление о поэзии Ульриха Лихтенштейна, мы приведем здесь небольшой отрывок из произведения, сочиненного рыцарем-поэтом под влиянием разрыва. Оригинальный немецкий текст модернизирован Тикком.

Mich reut, dass ich meine Jahr
Habe verdummet also gar.
Urn ein Weib,
Die mir nimmer einen Tag.
Volliglich vergelten mag,
Da ihr Leib,
Und ihr Muth.
Nun nicht ist wie erst so gut.
Da sie mich.
Bracht an sich.
Я уж жалею, что столько лет
Прожил так глупо,
Лишь ради женщины,
Которая ни дня
Полностью не могла дать мне,
Ибо ее тело,
Как и характер,
Уже не такие, как раньше,
Чтоб, сгорая,
Я был ее рабом.







Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Прислать материал | Нашёл ошибку | Наверх