Часть 4

Походы норманнов на Русь в исторические времена

Сразу хотим оговориться, употребляя термин «исторический», имеем в виду, что все происходящее, например, в тех же скандинавских или исландских сагах имеет под собой историческую основу, т. е. в них участвуют зачастую личности, оставившие реальный след в истории своих стран, а произошедшие события иногда имеют точную датировку.

По мнению большинства исследователей, исторический характер носит следующее древнескандинавское произведение, повествующее о путешествии норманнов в Биармию. «Сага об Одде Стреле», созданная примерно в XIII столетии и рукописи которой хранились в Копенгагене и Стокгольме невостребованными до XVIII века, дошла до современников в нескольких версиях. В ней рассказывается о легендарном норвежском, викинге, обладавшем огромным ростом и гигантской силой. Он навечно остался в памяти скандинавского народа, один из немногих, удостоившихся чести запечатлеть себя в сагах. Одд был знаменит еще тем, что без промаха стрелял из лука, за что и получил меткое прозвище Стрела.

Когда Одду исполнилось 12 лет, приглашенная в их дом колдунья предсказала ему, что, достигнув зрелого возраста, он погибнет от своего коня. Историки отметили удивительную схожесть судеб данного героя скандинавской саги и нашего летописного Вещего Олега, который, как вы помните, погиб от своей лошади, точнее от укуса змеи, невовремя выползшей из черепа давно околевшей любимой лошади.

Не по годам смышленый, Одд еще мальчишкой не верил ни в бога, ни в черта (кстати, это не единичный случай безверия у скандинавов) и считал постыдным поклоняться различным идолам и менгирам в отличие от большинства своих соотечественников.

Сильный по своему характеру, он не поверил старой колдунье, но тем не менее принял меры предосторожности и на всякий случай приказал убить свою лошадь, наверное думая тем самым обмануть судьбу, что, как выяснится позднее, ему сделать не удалось.

Посетив своих родителей после долгой разлуки, Одд узнал, что его младший брат Гутмунд и племянник Сигурд на двух кораблях собираются в плавание до Биармии. Он тотчас же принял решение идти с ними в поход, но родственники, не зная его, стали всячески искать причину для отказа: мол, для сборов требуется время, а Одд абсолютно не готов для опасного приключения.

Ему не удалось убедить упрямых родственников, в конце концов они наотрез отказались идти с ним в поход. Тогда он с отцом вернулся домой.

Через полмесяца Одд узнал, что корабли брата и племянника все еще не ушли в Биармию. А причина оказалась банальной — Гудмунду приснился сон, что громадный белый медведь окружил своим телом остров, как кольцом, при этом его голова и хвост сошлись на их корабле, а сам он весь ощетинился, и казалось, что дикий зверь вот-вот набросится на судно и потопит его. Суеверный Гудмунд посчитал, что образ медведя является воплощением души Одда и поэтому, чтобы не искушать судьбу, все же решил пригласить в путешествие родственника. Однако теперь уже Одд заартачился, он затребовал отдельное судно, на что были вынуждены пойти суеверные братья. На время совершения похода они заключили союз.

При проводах отец подарил Одду три стрелы, скованные одним обручем и обладавшие волшебными свойствами: они могли поражать абсолютно все, во что целился стрелок, причем, как бумеранг, всегда возвращались к тетиве лука. Одд от души поблагодарил отца за драгоценный подарок.

После расставания Одд отправился на судно и немедленно отдал приказание поднять якорь и выходить в дальнее странствие. Затем, развернув паруса, направил свое судно на север. То же самое сделали Сигурд и Гудмунд: они пошли вслед за Оддом на север без остановок до самой северной части Норвегии — Финмарка, где они впервые бросили якорь. В том месте берег был усеян землянками, заселенными финнами.

Утром Гудмунд со своими людьми направился на берег, где тут же приступил к грабежу бедных финнов. Викинги без труда врывались в землянки, благо хозяева-финны отсутствовали дома, находясь на промысле зверя и ловле рыбы. Насилуемые финки подняли такой крик, что воины на корабле Одда заволновались и стали проситься у своего предводителя на берег, однако Одд категорически запретил выходить им на материк.

После возвращения грабителей брат строго спросил у Гудмунда, действительно ли он участвовал в нападении на мирных финнов. Получив хвастливый ответ родственника о полученном удовольствии грабить бедных аборигенов, Одд сказал, что он не видит славы в насилии беззащитных женщин, и предупредил, что грабителей ждет расплата за содеянное, а он немедленно отплывает.

К сожалению, в саге ничего не говорится, как они добирались до Биармии. Но тем не менее вскоре они оказались в устье Двины (Vina) и направились вверх по реке. В саге упоминается, что на Двине много островов, пройдя еще выше, они бросили якорь за каким-то мысом, который от материка выдавался в реку. Было бы заманчиво увидеть в этом мысе Пур-Наволок, на котором собственно позднее появился город Архангельск.

Кстати, от этого места ниже по течению Двина делится на три рукава: Березовский, Мурманский и Пудожеский, или Никольский, из которых Березовский имеет больше всех островов и считается самым глубоким, недаром позднее ему было дано название Корабельный. Остальные рукава считаются неглубокими, и там могли проходить только мелкие суда. Поэтому Одд поднялся от острова Мудьюг вверх по Корабельному рукаву Двины на расстояние примерно 50 км и бросил якорь, вероятно, около мыса Пур-Наволок.

В 2004 году при реставрации Гостиного двора в Архангельске был обнаружен клад, включающий в себя относящееся примерно к X веку скандинавское вооружение — четырнадцать мечей, шесть арбалетов, лук со стрелами, два боевых топора, булаву, кистень, два щита и два шлема. А Гостиный двор расположен как раз на мысу под названием Пур-Наволок, упоминаемый в древних двинских грамотах. О посещении норманнов свидетельствует найденный клад в низовьях реки Северной Двины в 1989 году. Около деревни Боры (Приморский район) на одном из дачных участков случайно был обнаружен глиняный кувшин, в котором находилось около двух тысяч серебряных монет и более десятка ювелирных изделий. Специалисты определили, что нумизматическая часть клада представлена тремя саманидскими монетами VIII–IX веков, которые могли появиться с Востока, где они чеканились в городах Средней Азии. Основную же массу монет составляют западноевропейские денарии X–XI веков. Не исключено, что они могли быть завезены скандинавами.

Как только Одд со своими подельниками прибыли на место, напротив их якорной стоянки на берегу сразу появились аборигены. Он отправил несколько человек для переговоров и, как обычно бывало, решил заключить мир для торговли на полтора месяца. Биармийцы пришли на берег с различными мехами, и тотчас начался торговый обмен. Но когда прошло установленное время, мир был отменен и Одд со своими людьми отъехал на середину реки к судну, стоявшему на якорной стоянке.

Выше уже упоминалось об этих странностях норманнов: одновременного сочетания в этих людях и пиратов, и торговцев, разбойников и зверобоев. Они приходили в чужую страну, устанавливали контакт с туземным населением и мирно торговали до определенного времени, исполняя роль искусных купцов. Но проходило назначенное время, и тот же улыбающийся скандинав превращался зачастую в обыкновенного разбойника и убийцу, без разбору грабивших мирное население. Одно непонятно в таких, часто описываемых в сагах, событиях, зачем было вначале торговать, чтобы потом все обратно отнять у ничего не подозревающего населения принимавшей их страны.

Не стали исключением и герои этой саги. Когда наступила ночь, норманны увидели, как на берег вышла большая группа биармийцев и стала кружиться на одном месте. Вероятно, они совершали какой-то магический обряд, или, может быть, водили обыкновенный хоровод в честь какого-нибудь религиозного праздника. Когда закончились обрядовые танцы, Одд со своим напарником Асмундом незаметно высадились на берег и последовали за туземцами в лес.

Там они увидели большую избу. Кстати, в саге указывается, что к тому времени было очень темно, вероятно действие происходило уже в конце августа. Подойдя к дверям избы, они увидели, что внутри хорошо освещенного помещения было много народу, там вовсю шло веселое пирование.

Одд спросил у своего напарника, понимает ли он речь местных жителей; Асмунд ответил, что она напоминает ему щебетание птиц. Тогда они приняли решение похитить человека, который разливал вино, так как им почему-то показалось, что он должен знать норвежский язык. Одд незаметно вошел в сени избы и встал за дверью у порога, где было темно. Вскоре туда за очередной порцией вина вошла намеченная жертва. Одд сразу схватил виночерпия и без труда приподнял от земли. Тот, испугавшись, сразу громко завопил, что его схватила нечистая сила и стал просить о помощи. Биармийцы мигом протрезвели, выскочили в сени и в темноте стали держаться за виночерпия, который продолжал оглушительно орать. Одд, обладая неимоверной силой, стал отмахиваться от биармийцев бедным виночерпием, как дубиной, а затем выскочил с ним на улицу и скрылся в лесу. Повергнутые в ужас аборигены так и не решились выйти из избы, боясь внезапно появившейся нечистой силы.

Одд с виночерпием и Асмундом устремились к судну. После того, как похищенный успокоился, Одд посадил его рядом с собой и стал расспрашивать, но виночерпий упорно молчал. После обещания заковать его в железо виночерпий на чистом норвежском языке спросил, что именно хотят от него узнать. На естественный вопрос, откуда тот родом, пленный поведал, что он соотечественник Одда и пробыл в Биармии семь лет. Причина такой задержки норвежца в этой стране осталась неизвестной. Но когда пленного спросили, нравится ли ему здесь, ответ был отрицательным.

Одда и его товарищей интересовало более всего, где им поискать богатой добычи в этой стране. Виночерпий поведал им об огромном кургане, находящемся еще выше по реке Двине и составленном из земли и монет, так как в Биармии существовал обычай: когда человек умирал или рождался, то за того человека несли туда горсть земли и горсть серебра. И таким образом образовывался большой курган, составленный наполовину из земли и серебра.

Одд принял решение послать к кургану брата Гудмунда, а сам остался на судне со своими людьми и виночерпием. Ночью они тайно высадились на берег и пробрались к кургану. Собранных денег было так много, что им пришлось сооружать носилки. Нагрузив их, они вернулись на судно, за что получили похвалу от Одда. Попросив Сигурда и Гудмунда последить за виночерпием и оставив охрану на судне, Одд со своими людьми тоже отправился к кургану. Когда дядя и племянник стали пересчитывать похищенные серебряные монеты и на время потеряли бдительность, пленный неожиданно вскочил, бросился за борт и быстро поплыл к берегу. Гудмунд, чтобы исправить свою оплошность, схватил копье и бросил вслед беглецу. Оно попало в бедро виночерпия, но, несмотря на страшную боль, он все же сумел доплыть до берега и скрыться в лесу.

А тем временем Одд, добравшись до кургана, приказал каждому участнику экспедиции приготовить для себя, как указано в саге, ноши для переноски добычи. Это, вероятней всего, были обыкновенные, так называемые у поморов — крошни, в которых очень удобно носить и рыбу, и зверя, и вообще любой негабаритный груз. Это неприхотливое приспособление для носки груза представляло собой большой кусок бересты, к которой с одной стороны крепились две лямки для ношения на спине, а с другой — две распахивающиеся створки-крыла, изготовленные из обыкновенной сетки, с помощью которых крепился груз в крошнях.

Нагрузив полные котомки серебром и дождавшись рассвета (а ночи, как уже упоминалось, были темными), они быстро пошли обратно вниз по реке около кромки леса. Пройдя немного, Одд остановил отряд и сказал Асмунду, что впереди он видит биармийцев, выступивших большой толпой из леса; вероятно, предположил он (и не ошибся!), виночерпий сбежал от Гудмунда и предупредил местных жителей. Поэтому Одд приказал отходить к реке, загородить собой мыс (хочется, конечно, верить, что это архангельский Пур-Наволок) и ни в коем случае не отдавать добычу. А до стоявших на рейде судов викингов было бы рукой подать.

Отдав приказание, сам Одд побежал в лес, быстро вырубил огромную дубину и вернулся к своим людям. Когда толпа биармийцев начала наступать на викингов, то во главе них Одд увидел своего старого знакомого — виночерпия. Викинг успел спросить у него, что же тот поддерживает не своих земляков, а людей, у которых находится в плену. Виночерпий ответил, что, зная о замыслах норманнов, хочет сделать так, чтобы скандинавам было лучше. А предложение таково: снова устроить торг, и норвежцы продали бы биармийцам оружие, в первую очередь боевые мечи. Но Одд и его сподвижники наотрез отказались от такой затеи. Тогда виночерпий прокричал им, что в таком случае они вынуждены защищать свою жизнь и богатство, принадлежащее предкам жителей Биармии.

Удивительно, но, не верящий ни в бога, ни в черта, больше всего Одд боялся, как видно из саги, чтобы ни один из павших в бою не попал в руки биармийцев, так как те, по мнению всех скандинавов, славились своим колдовством и чародейством. Поэтому предводитель викингов приказал трупы погибших не оставлять на поле боя, а забирать с собой и затем бросать в реку.

И начался страшный бой. Обладая огромной силой и гигантским ростом, Одд бесстрашно бросился в толпу и стал размахивать своей дубиной, сокрушая вокруг себя бедных биармийцев. Не выдержав такого яростного натиска, двиняне вынуждены были отступить. Как отмечает сага, очень жестокий был тот бой, много народу пало на поле сражения. Кончился он тем, что биармийцы, не имея такого сильного оружия, как длинные мечи викингов (недаром наивные туземцы просили их продать для своей защиты), обратились в бегство.

Одд еще долгое время преследовал несчастных и убивал всех, кого настигало страшное оружие норманна. Затем вернулся к своим и распорядился разделить добычу. Требовалось отделить серебряные монеты от присохшей земли. На кургане, который они грабили, некогда было этим заниматься, в котомки грузились драгоценности вместе с землей, а теперь в спокойной обстановке можно было завершить раздел добычи.

Проснувшись утром, викинги не обнаружили своих судов, — они ушли в неизвестном направлении, видно испугался Гудмунд и дал распоряжение подальше уйти от места сражения. Одд посчитал, что поступок напарника можно расценивать двояко: либо он где-то скрывается, либо просто струсил и предал своих земляков. Однако викинги не могли поверить таким суждениям. Для того чтобы еще раз удостовериться в своих словах, Одд решил проверить и побежал в лес. Выбрав высокое дерево, он быстро взобрался на него и развел костер прямо на верхушке. Дерево внезапно вспыхнуло, и так ярко, что озарило округу на большое расстояние. А через некоторое время к берегу, где столпились норвежцы, быстро подошли две лодки, посланные с морских судов викингов, ставших опять на рейде напротив огромного костра.

После этого Одд Стрела с напарниками взошли на свои корабли и немедленно отплыли с богатой добычей, а затем благополучно добрались до исходной точки своего путешествия из Биармии — самый северный район Норвегии — Финмарк.

Позднее у некоторых исследователей возникло суждение, что Оттар и Одд — один и тот же человек. Однако это ошибочное мнение опроверг еще в начале прошлого века писатель Тиандер, утверждая, что эти два путешествия относятся к разным эпохам.

Во-первых, Оттар непосредственно побывал в Англии и жил при дворе короля Альфреда Великого — это исторический факт, в саге же об Одде-Стреле ничего подобного не говорится. Во-вторых, хотя король прямо не высказывается, но из его записок явствует, что именно Оттар первый побывал в Биармии. Наоборот, в саге об Одде повествуется о виночерпии, который был родом из Норвегии и задолго до похода известного викинга прибыл в Биармию, а затем оказался захваченным в плен. Значит, не всегда скандинавы так победоносно завершали свои путешествия, а иногда терпели поражение и попадали в плен, стало быть, биармийцев не следует представлять такими слабыми и беспомощными, какими их изображают скандинавские саги.

В-третьих, как-никак записки короля Альфреда являются историческим документом, а сага все же представляет собой поэтическое произведение, созданное народом и, как известно, не всегда следовавшее исторической хронике, так как в ней содержится много фантазии и выдумок.

И главное, у Оттара и Одда цели поездки были абсолютно разные; если первый путешественник оказался в Биармии в поисках новых мест ловли китов и охоты на моржей, то второй со своими людьми шел на север, преследуя одну цель — грабить местное население. Это обстоятельство еще раз подчеркивает, что события, связанные с поездкой Одда, происходили значительно позднее времени оттаровского путешествия, они совершались в разгар эпохи грабительских набегов викингов.

Тиандер в свое время правильно подметил, что Оттар довольствовался только тем, что охотился на моржей (а это было целью второй его поездки) в пределах Биармии, тогда как Одд, и его люди ни о какой охоте не помышляли и, предварительно ограбив финнов из Финмарка, учинили грабеж священного кургана биармийцев на Северной Двине.

В чем причина такого положения? Основным источником доходов для норвежцев во времена Оттара служила ловля китов и скотоводство. У того же Оттара в хозяйстве содержалось помимо 600 оленей 20 голов крупного рогатого скота, 20 овец и 20 свиней. Тут уж не до грабежей, как бы свой скот прокормить.

Главным видом морского промысла норвежцев в те времена являлась ловля китов, которые, как указывает Альфред, достигали длины свыше двадцати метров. Но постоянная охота скандинавов на этот вид млекопитающих, как на основной источник жира, употребляемого в пищу и применяемого для освещения помещений, привела к тому, что уже в XIII веке отмечалось почти полное отсутствие китов у берегов северной Норвегии. Нужно было найти новые места их ловли. Это, вероятно, является одной из причин поиска Оттаром других мест охоты на морского зверя и, как следствие, открытие норвежцами богатой рыбой, зверями и птицей страны Биармии.

В самый разгар эпохи викингов, когда были ограблены южные европейские страны, взоры норманнов стали обращаться на богатые серебром, моржовой костью и пушниной северные земли, а туда путь, как теперь знаем, был проторен.

Когда Харальд Прекрасноволосый объединил всю Норвегию под свою власть и в 900 году объявил приглашенным на тине жителям Упплёнда, что все его сыновья становятся норвежскими конунгами, он фактически еще тридцать лет единолично правил скандинавской страной.

Именно по вышеуказанной причине Харальд Прекрасноволосый в 926 году послал своего ближайшего друга Хаука Серые Штаны со своей дружиной для закупки меха в Биармию на берега Северной Двины.

Перед отплытием к конунгу обратился другой его знакомый по имени Вигхард, чтобы ему разрешили вместе с Хауком сходить в морской поход. Король ответил ему, что не откажет в такой просьбе и позаботится о строительстве для каждого нового корабля. Эти приготовления говорили о важности предстоящей поездки норвежских викингов и о том, какую роль отводил Харальд ее результатам.

После того как все было готово к отъезду, он по старинному обычаю пригласил всех на пир в честь отъезда своих людей в Биармию и обратился к ним еще с одной просьбой: «Я посылаю вас к кормилице моей, по имени Хейда (Heida), которая обитает в северной стране у Гандвика; пользуйтесь ее советами. Я посылаю ей в дар золотое кольцо, весом в 12 унций, два окорока ветчины и два бочонка масла…» Самое любопытное, оказывается, помимо всего прочего, у короля Гаральда Прекрасноволосого была приемная мать по имени Хейда, жившая на берегу Белого моря. Наутро Хаук Серые Штаны и Вигхард отправились в плавание, сопровождаемые многолюдной вооруженной дружиной.



В это же время, узнав об их сборах в далекий путь и цели похода, сын короля Эйрик подговорил парочку своих подручных Бьорна и Сальгарда отправиться вслед за ними «на север, в Суздаль и Биармию».

После прибытия на место Хаук и Вигхард выполнили поручение своего конунга. Они встретили королевскую кормилицу и передали ей подарки. Она поблагодарила, но посоветовала им вернуться, так как считала, что экспедиция не будет успешной. Затем дала им два каких-то волшебных шарика и приказала бросить, если на пути встретятся враги.

Когда уже стали подходить к берегам Биармии, мореходы вечером увидели корабли, идущие навстречу им от островов. Это были суда Бьорна и Сальгарда.

Затем началось сражение, в котором Вигхард был насквозь пробит стрелой, а Бьорн пал от руки Хаука, который вскоре убил и Сальгарда, но при этом сам потерял глаз. Так как команда была вся перебита, то Хаук сложил платье и оружие в лодку и доплыл до Хейды, которая излечила его раны и организовала обратное путешествие к Харальду.

Об этой же поездке можно узнать еще из одного древнего произведения — «Пряди о Хауке Длинные Чулки», входящего составной частью в «Большую сагу об Олафе, сыне Трюггви».[19] В скандинавской летописи «Жизнеописание норвежских королей» сообщается другой интересный факт, что сопровождавшие Хаука норвежцы затеяли драку со шведами в Биармии, которые туда прибыли также для закупки мехов. Выходит, в эту страну прекрасно знали дорогу и шведы.

Оставим пока без комментариев очень интересные для исследователей упоминания о Суздале, куда собирались, в конце концов, добраться герои саги. Но все же самым удивительным показалось не это обстоятельство. Поразило другое, повторимся, — у Гандвика (название, обозначающее в сагах Белое море) жила нареченная (или крестная) мать норвежского короля. Значит, жители Биармии и норвежских колоний — фюльков постоянно находились в сношениях не только для торговли и банального грабежа, но и в лучшие годы своего сосуществования роднились друг с другом, вероятно в знак мира и дружбы. Эти слова подтверждает исследователь древнеисландских саг Тиандер в книге «Поездки скандинавов в Белое море», и, ссылаясь на одну из них под названием «Сага о Кетиле», указывает, что «приехавшие на север [скандинавы] постоянно вступали в супружеские отношения с туземками».


Ко временам правления Харальда Прекрасноволосого относятся события в «Саге о Хальвдане Эйстейнссоне» (в переводе Г. В. Глазыриной), хотя она, как отмечают исследователи, более позднего периода, чем предыдущие (составлена в XIV в.), В ней снова упоминается царь Биармии по имени Харек.

Эйстейн, происходивший из семьи конунга, правившего когда-то в Халоголанде (северная часть Норвегии), вместе с сыном Хальфданом и неким Ульфкеллем ходили в поход в страну, расположенную на севере современной России, где «в это время правил в Альдейгьюборге конунг, которого звали Хергейер; он был преклонного возраста; Исгерд звалась жена его…Ее братьями был Сигмунд, который был впередсмотрящим на судне конунга Харальда Прекрасноволосого… У них была дочь, которую звали Ингигерд; она была прекраснее всех девушек».

Причем очень высокого роста, превосходя в этом качестве даже некоторых мужчин. Ингигерд была отдана на воспитание ярлу по имени Скули, который правил Алаборгом (вероятно, это Олонец в Приладожье) и областями, к нему прилегающими. У ярла в рабстве находился человек по имени Коль, обладавший очень высоким ростом и огромной силой, причем, у него тоже была дочь с точно таким же именем Ингигерд, такая же высокая и красивая, как и приемная дочь Скули.

Когда конунг Эйстейн подошел к Альдейгьюборгу (Старой Ладоге), его правитель Хергейр попытался противостоять норманнам, однако силы были неравные. Эйстейн со своим войском атаковал город и, не смотря на самоотверженную защиту населения, ему быстро удалось преодолеть их сопротивление. Конунг Хергейр вместе с частью обороняющихся пал смертью храбрых на стенах города, но когда Альдейгьюборг взяли, норманны не стали убивать его жителей, а предложили заключить мир.

Затем победитель приказал привести королеву, но она была очень подавлена из-за смерти мужа. Эйстейн пристально на нее посмотрел и, заметив ее красоту и благородство, тут же предложил выйти за него замуж. В те времена это было обычным явлением, скандинавские конунги позволяли себе иметь несколько жен, и частенько женились на королевах других побежденных им стран. Делалось это исключительно для продолжения королевского (царского) рода, т. к. у их первых законных жен иногда рождались только девочки, а они, естественно, в последствии не могли стать конунгами страны. Поэтому Исгерд, чтобы не оказаться в роли обыкновенной наложницы, согласилась выйти за него замуж.

После победы над Альдейгьюборгом, Эйстейн решил не останавливаться на достигнутом, а развивать успех. Собрав своих людей, он сказал им, что «ярл Скули правит к северу в Алаборге», у него на воспитании находится дочь правителя Хергейра, «поэтому вы пойдете на восток навстречу ему и подчините нам страну», а заодно привезете Ингигерд. В качестве стимула для скорейшей победы Ульфкеллю предлагался титул ярла покоренной области, а Хальвдану — женитьба на дочери покойного Хергейра.

Вдохновленные такой перспективой молодые вояки быстро собрались в путь и шли, не останавливаясь, пока не достигли пункта назначения.

До ярла Скули быстро дошли слухи, что норманны завоевали Альдейгьюборг, он не стал медлить и сразу же собрал большое войско. Но тут на него напала какая-то хворь, он тяжело занедужил, потому попросил своего раба Коля стать предводителем местной армии. А для того, чтобы никто не узнал, что Скули отсутствует, одеть его латы и взять флаг. В случае победы пообещал не только дать свободу, но сделать Коля ярлом и выдать за него замуж приемную дочь Ингигерд. Естественно, Колю ничего не оставалось сделать, как согласиться. Никто не догадался об этой хитрости, даже многие близкие им люди.

Ингигерд недаром славилась умной женщиной. Она, в свою очередь, пригласила дочь Коля и предложила тоже переодеться и назваться дочерью конунга Хергейра, так как ей самой захотелось вместе с другими служанками сбежать, чтобы не попасть в руки врагов. Если же норманны все 2ке победят, то в таком случае, одно из двух, эта служанка должна стать женой Эйстейна либо его напарника Ульфкелля. На том и порешили.

Когда норманны подошли к Алаборгу, Коль (а все думали, что это их правитель — ярл Скули) приказал открыть ворота и встретить врага за пределами города. Началось жестокое сражение, но силы были неравные, а наступающие оказались более опытными в боевых действиях, в результате войско Коля было разгромлено, а сам он погиб от копья Ульфкелля.

Как и после предыдущей победы, норманны не стали больше никого убивать, установили мир, пришли в палаты и приказали привести приемную дочь Скули. Перед их взором предстала не сама Ингигерд, а ее тезка — переодетая служанка, никто ничего не заподозрил. Завоеватели пообещали обращаться с ней хорошо, и сразу же распорядились вести их в городскую сокровищницу, где они забрали большие запасы золота и серебра.

Затем все было приготовлено для достойного погребения павших воинов с той и другой стороны, в том числе и ярла Скули, но, как мы уже знаем, это был его раб Коль. Потом поставили в стране везде своих людей и отправились навстречу с Эймундом, в походе их сопровождала мнимая дочь конунга Хергейра.

После возвращения Эймунд внимательно выслушал подробный доклад о походе норманнов, похвалил за победу и предложил жениться на дочери новоиспеченной вдовы Исгерд. Однако Хальвдан отказался от этой женитьбы, хотя тут же его приятель Ульфкелль попросил отдать принцессу за него, причем он заверил, что разговаривал накануне с девушкой, и она охотно согласилась с ним обручиться.

Когда же об этом спросили Ингигерд, то хитрая девушка прибавила, что она готова выйти за этого молодого человека при условии, что после женитьбы тот получит звание ярла города. На это согласился Эймунд, затем сыграли свадьбу. Ульфкеллю он дал титул ярла, а в управление — Алаборг и прилегающие районы. При этом верховным правителем Альдейгьюборга, Алаборга и всей страны оставался, конечно, сам Эймунд.

Прошло три года. Конунг Эймунд, не отлучаясь, находился все время в стране, полюбил новую жену. Продолжалась такая идиллия до того дня, пока недалеко от Альдейгьюборга, «возле Балагрдссиды», в сильный шторм не разбился большой купеческий корабль, плывший, обратите внимание, с востока. Тот корабль полностью разбило, а людей с него не нашли. Но однажды глубокой осенью ко двору конунга Эймунда пришли два человека с одинаковым именем Грим, оба высокого роста, но плохо одетые, и стали утверждать, что родом они из Руссии и потеряли свои товары именно в том кораблекрушении. Они просили конунга остаться и перезимовать в его стране. Он посоветовался с женой, и было принято решение оставить их в Альдейгьюборге.

Старший Грим очень выделялся среди окружающих своим огромным ростом, он был ловок и силен, часто играл с людьми конунга в мяч, а с Хальвданом — в шахматы. Грим-младший был мягким человеком и не такой грозный, как старший, но мог лучше всех стрелять из лука. Хальвдан с самого начала не доверял пришлым людям и держал обоих под присмотром.

Так продолжалось до самого важного праздника скандинавов — йоля. Этот древний языческий праздник отмечался в конце декабря. Празднование йоля длилось обычно тринадцать дней, каждый из которых был связан с одним из демонических существ (сатиров, гоблинов, троллей и других). В один из таких дней йоля перед конунгом играли в мяч его приближенные, среди них были пришельцы Гримы. Когда во время игры мяч закатился под трон королевы, младший Грим быстро подбежал и, поднимая мяч, успел незаметно для окружающих перемолвиться несколькими словами с Ингигерд, от которых она переменилась в лице.

Норманны тоже, оказывается, любили здорово выпить. После крепких возлияний, которые происходили в послеобеденное время, к вечеру они все уснули прямо там, где сидели, никто не смог дойти до постели. Среди них громко храпели и «братья» Гримы. Правителям страны тоже надо было идти на покой. Когда Эймунд ложился в постель, королевы в спальне почему-то не оказалось. По привычке конунг положил свой меч рядом с собой и лег не раздеваясь.

Хальвдан же пошел в зал и проверил спящих — Гримы лежали там и крепко спали. Его тоже быстро сморил сон, перед этим он успел снять перчатку и драгоценный перстень с руки младшего Грима. Он проснулся от того, что этот Грим светил ему в лицо факелом, а затем, вырвав перчатку с перстнем из рук Хальвдана, отпрыгнул от него, а перед уходом бросил факел к дверям зала и исчез.

Когда Хальвдан бросился к дверям, они оказались заперты, вторые двери зала тоже были на замке. Все вскочили от криков сына конунга и стали ломать двери, чтобы выйти наружу. Хальвдан сразу заглянул в спальню отца и увидел, что конунг, пронзенный насквозь мечом, был мертв. Были убиты еще три мальчика — слуги, а четвертый с испугу залез на поперечную балку под потолком. Он и рассказал, что Большой Грим вошел в спальню, убил конунга, слуг, затем попросил передать Хальвдану, что таким образом эти ушлые ребята отомстили за смерть конунга Хергейра. Королева, узнав о смерти очередного мужа, так расстроилась, что чуть не потеряла сознание.

В городе поднялся шум, стали искать осенних пришельцев, но их и след простыл, поиски убийц Эймунда по всей стране также не увенчались успехом. Наконец, примирившись с такой потерей, большинство людей захотело, чтобы конунгом был избран его сын Хальвдан.

Но благородный воин отказался от такой чести и сказал, что пока не найдет убийц отца, он не успокоится. А править этой страной он предложил королеве и ее брату Сигмунду, который в то время находился за пределами королевства. Отобрав команду из отборных людей, на пяти кораблях, он «поплыл сначала в Аустрвег[20], и был он там удачлив и в богатстве, и в славе».

А тем временем Ульфкелль и его жена Ингигерд узнали о смерти Эймунда. Бывшая служанка быстро смекнула и предложила своему благоверному попробовать захватить трон ее «отца». Честолюбивый муженек не отказался от такой перспективы. Они тут же собрались и отправились в путь. А в Альдейгьюборге уже правил Сигмунд вместе с сестрой — королевой Исгерд. Ульфкелль стал требовать отдать ему с женой государство, но королева резонно ответила, что у них есть, чем править, причем она-то знала, кто его настоящая жена на самом деле, поэтому отказала норманну. Ему ничего не оставалось делать, как угрожать нападением.

Что он и сделал, прибыв обратно в Алаборг. Ульфкелль собрал большое войско и только намеривался выступить, как его опередил брат королевы. В саге говорится: «Сигмунд тотчас пошел на север вслед за ним, и встретились они в том месте, которое называется Кракунес,[21] и завязалась битва». Кончилось сражение тем, что претендент на трон вынужден был бежать вместе с женой на одном из сохранившихся судов. «Сначала он поплыл на север в Норег (Норвегию), где встретил своего брата Улъвара и рассказал ему, как они с Сигмундом расстались, а также все, что произошло в Аустрвеге… и добавил, что государство Хальвдана значительно больше, чем у него в Аустрвеге». Ульвар попросил никому больше не рассказывать о таком трусливом поступке брата и посоветовал усилить свое войско и попытаться вновь завоевать то королевство, «которое ему хотелось бы иметь в Аустрвеге», добавив, что он обязательно поможет ему.

Обидевшись на Ульвара, уязвленный Ульфкелль стал с ним пререкаться, затем началась ссора, быстро переросшая в обыкновенную драку, в результате чего несчастный Ульвар был убит. А Ульфкелль подчинил себе всю ту землю, которой тот ранее владел и стал хёвдингом — управляющим этой земли, население которой расценил такой поступок бесчестным и стал презирать его за убийство родственника.

После захвата норвежской земли, Ульфкелль собрал себе войско и направился на судах в Аустрвег. У него было 30 так называемых длинных судов и один драккар — военное судно, предназначенное для конунга или хёвдинга, с семьюдесятью гребцами по каждому борту. В его команде были и викинги, и разное отребье, какое можно было найти в стране. Как отмечается в саге, «плыли они немирно и грабили в каждой стране, куда бы ни пришли, и предпринимали частые набеги на побережье. Они прибыли теперь на восток от Хлюнскогар[22] в то место, которое называется Клюфанданес,[23] и от него недалеко от Бьярмаланда».

Там им повстречались 10 кораблей Хальвдана, который уже знал о походе Ульфкелля и его людей. Когда они встретились, Хальвдан спросил бывшего приятеля, почему же он так подло поступил со своим братом и захватил его трон. Затем обнажили оружие и начали биться, а так как силы были неравны, вскоре в войске Хальвдана осталось мало людей. Его помощник Свиди, очень смекалистый человек, распорядился, как нужно сцепить корабли. Это было сделано так хитро, что Ульфкелль не смог поразить даже те из них, которые находились на расстоянии выстрела от него.

Снова завязалась жестокая битв. Хальвдан, понимая, что им не выдержать натиска врага, вместе со Свиди решил пробиваться к драккару Ульфкелля. После атаки на судно норманна и жестокой сечи Хальвдан с шестью ранами оказался за бортом и чудом остался жив, благодаря своему верному человеку Свиди, который перед этим тоже оказался за бортом от удара камня в грудь, и, что повезло, вывалился прямо в шлюпку.

Когда казалось, что исход боя предрешен, из-за мыса неожиданно появилось несколько длинных судов и на всех — вооруженные люди. Человек, стоявший у мачты, одетый вместо кольчуги в шелковую рубашку, спросил у отплывшего на шлюпке в сторону Свиди, кто ведет такой неравный бой. Разобравшись в ситуации, предложил свою помощь истекающему кровью Хальвдану. Так и не назвав себя, высокий незнакомец ринулся в бой и направил свое судно на драккар Ульфкелля, где и произошла схватка между ним и этим незнакомцем, решившая исход дела. После нескольких тяжелых ударов высокого человека Ульфкеллю ничего не оставалось делать, как попытаться сохранить себе жизнь. Поэтому он быстро ретировался со своего судна, перепрыгнув на другое, и на всех парусах стал уходить в сторону от сражения. После побега предводителя его люди сдались высокому незнакомцу, он пощадил пленников и, предварительно раздев их догола, отпустил всех на берег.



Высокий человек подошел к израненному Хальвдану, посмотрел на страшные раны и сказал, что конунг может выжить, если того будут лечить лекари, которых он хорошо знает. Затем поручил своим доверенным людям перевезти Хальвдана на берег, вручил им сто марок серебром и сделал наставление, чтобы они доставили его к знахарям и обязательно вылечили. Раненого привезли к каким-то старику и старухе, отдали деньги и велели усердно лечить. Только через восемнадцать недель Хальвдан стал оправляться от распухших ран, но еще двенадцать месяцев потребовалось ему для того, чтобы восстановить свою былую силу.

Ульфкелль же, трусливо избежав дальнейшего боя и потеряв войско, добрался до берега с пятнадцатью воинами, остатками его армии. Он сразу стал выяснять, где находится его второй брат Ульв Злой, и узнал — в Бьярмаланде. Сразу отправился к нему.

В то время правил Биармией конунг по имени Харек, его дочь звали Эдню. Когда Ульв посватался к ней, то конунг не пожелал выдать ее замуж. В отместку Ульв со своими людьми сразу стали грабить в стране. После встречи братья решили, что необходимо срочно встретиться с конунгом Хареком. У них была большая флотилия — 60 кораблей. Когда пришли в гавань, где находилась резиденция короля Биармии, Ульфкелль сразу направился к конунгу и обратился к нему, как подобает в таких случаях.

Он рассказал, кто он есть на самом деле, о своем правлении в Алаборге и поражении. И добавил, что его привел сюда брат Ульв Злой, и они хотят поступить к нему на службу. Но при одном условии — конунг отдает замуж свою дочь за Ульва, а Ульфкелль передаст в правление биармийскому королю Алаборг и Альдейгьюберг, «а также все то государство, которое к ним относится, потому что это моя собственность». Этот бесчестный человек, конечно, очень погорячился, предлагая Хареку не принадлежащие ему северные области, и тем самым ввел в заблуждение конунга Биармии.

Харек не сразу дал ответ, а пошел посоветоваться с дочерью. Умная девушка сразу смекнула, что если она не даст согласие на этот брак, и зная грабительскую натуру братьев, то не исключала возможности дальнейшего кровопролития в их стране. Поэтому вышла замуж за Ульва, а братья стали охранять Бьярмаланд от внешних врагов.

Ульфкелль не мог успокоиться, и все вспоминал высокого человека, выступившего на стороне Хальвдана и победившего его. Когда он стал расспрашивать Харека об этом воине, тот сразу понял, о ком идет речь, и сказал, что его обидчика зовут Грим «и правит он на востоке в Кирьялаботнаре[24]. Он захватил там государство, и не знают люди, откуда он родом». Его сопровождает все время приемная дочь неописуемой красоты. На что норманн ответил, что теперь это тот человек, которому он хотел бы отомстить сполна, если представится случай. Харек поддержал его намерения и сказал, что он тоже заинтересован в этом деле и имеет желание посвататься на дочери Грима.

С наступлением весны снарядили они огромное войско, с ними были два конунга финнов по имени Фид и Флоки, причем они слыли колдунами. Плыли они до тех пор, пока не пришли в Кирьялаботнар, где встретили разыскиваемого ими Грима. Они сразу предложили Гриму выбрать: либо вступить с ними в бой, либо сдаться на милость непрошеных гостей и отдать конунгу Хареку все государство и его приемную дочь.

Грим не принял их условий, а рано утром началась жесточайшая битва, продолжавшаяся до самого вечера. Грим потерял очень много своих людей, большие потери были и с другой стороны. Ушел он затем в свою крепость, а утром следующего дня битва снова возобновилась.

А тем временем у Хальвдана раны все зажили, и он восстановил свою былую силу. Стал расспрашивать стариков, что за человек его спас, которого он хотел бы отблагодарить за спасение жизни.

Старики рассказали, что этого человека зовут Грим и он правит на востоке в Кирьялаботнаре. Туда сейчас пришли конунг Харек из Биармии, Ульв Злой и хорошо знакомый ему Ульфкелль, который будет мстить за свое позорное поражение в бою против вас. Теперь долг Хальвдана — отблагодарить Грима за спасение жизни, и ему потребуются хорошие опытные воины.

Причем старик сообщил ему очень важную и неожиданную для него новость, что на самом деле его отца убил не Грим, а ярл Скули. Грим — это его вымышленное имя. Но не надо забывать, сказал в заключение старик, что именно он помог тебе в бою, сохранил жизнь и фактически выходил тебя.

Старик указал, как быстрее добраться до крепости Скули, а утром следующего дня Хальвдан уже готовился к отъезду. На прощание старики подарили конунгу меч, сияющий, как зеркало, и предупредили, что с этим оружием он одолеет всех врагов. Кроме того, они повесили ему на шею ожерелье из камней и попросили никогда не снимать, так как он будет для него оберегом. В провожатые дали свою собаку, которая приведет его к намеченному месту.

Почти три недели добирался Хальвдан до крепости Скули. Как раз в то утро ярл вышел с остатками своего войска на решающую битву с братьями-норманнами и Хареком, и происходила она далеко от места обитания мнимого Грима. В его крепости не осталось мужчин, способных носить оружие, только женщины стояли у бойниц. Среди них Хальвдан увидел девушку, которая ему сразу понравилась. Это была приемная дочь ярла Скули — Ингигерд. Она попросила воина помочь им в сражении, так как у Скули каждый опытный боец был на счету.

Не теряя больше времени и вдохновленный словами девушки, Хальвдан устремился на поле боя. Сначала он победил двух конунгов финнов, их даже не спасло знание колдовских сил, которые они пытались применить. Затем очередь дошла и до Ульфкелля. После яростного поединка Хальвдану удалось все же, и не без помощи своего удивительного меча, победить, наконец, своего кровного врага — Ульфкелль был убит. Ярл Скули, в свою очередь, одолел его брата Ульва Злого. После них победили конунга бьярмов Харека, несмотря на его изворотливость и умение превращаться в другие существа, — он тоже пал под ударом диковинного меча Хальвдана. С места сражения удалось уйти нескольким викингам на трех судах, хотя одно из них, на котором была дочь Коля Ингигерд, сразу утонул, налетев на подводные камни. Погибли все, кто на нем находился.

После сражения ярл Скули и конунг Хальвдан окончательно помирились и стали побратимами. Вскоре они сыграли свадьбу, на которую пригласили всех хёвдингов страны.

Вслед за тем Хальвдан собрал тинг жителей этой земли, где решили, что военный поход обязательно должен состояться и на подготовку давался месяц. Люди поспешно собрались и пошли военным походом на Бьярмаланд во главе с Хальвданом и Скули. Со стороны бьярмов не было особого сопротивления. Подчинили они себе всю страну, в плен попали дети покойного конунга Харека — дочь Эдню и трехлетний сын Грунди. Оставив своих людей в Биармии, Хальвдан собрался в обратный путь в Альдейгьюборг, где отсутствовал пять зим. Люди приветствовали победителей, а королева была очень довольна, что ее дочь жива и с ней так хорошо обошлись.

А «Сигмунд, брат королевы Исгерд, оборонял тогда Гардарики». Он вышел навстречу Хальвдану в сопровождении многих спутников, и его тепло приветствовали. Сразу созвали тинг, где Хальвдан сказал: «Пробыл я в Аустрвеге 16 зим, и каждый раз мы с неумолимостью шли сюда, хотя здесь теряли много воинов, и побуждал здесь то один, то другой, но нам следует положить этому конец, если мы хотим сохранить дружбу». На тинге была, наконец, открыта тайна женитьбы мнимой дочери Исгерд с Ульфкеллем. Королева призналась, что настоящая дочь та, которую он привез с собой вместе с яр лом Скули, и она является законной наследницей этой земли. А затем объявила, что отдает Хальвдану свою дочь Ингигерд и это государство в полную собственность.

Но Хальвдан распорядился землей по-своему: «Я отдам ярлу Скули королеву Исгерд и то государство, которым она владеет здесь в Гардарики. Я теперь имею в своей власти Бьярмаланд и Эдню, дочь конунга Харека. Это государство, а также девушку я отдаю Сигмунду, если они оба того пожелают». Они конечно же не отказались от такого подарка. А затем Хальвдан объявил, что он собирается к себе на родину в Норег.

Но прежде чем отправиться туда весной, когда растаял лед, Хальвдан приказал собрать корабли, и они вместе с Сигмундом и Скули еще раз сходили в Биармию, поездка оказалась удачной, без происшествий. «Оставалась та страна свободной в их власти», где хёвдингом оставался одно время Сигмунд. Ярлом Алаборга вновь стал Скули.

После этого Хальвдан вместе с женой Ингигерд отправился в Норвегию, его сопровождал Сигурд с небольшим количеством воинов. Когда Хальвдан вернулся в родные места, родичи его тепло приветствовали и поставили его конунгом Трандхейма и всей той областью, которой раньше владел его отец Эйстейн.

Но как сообщается в саге, «вслед за тем пришли с востока из Бьярмаланда люди Сигмунда и сказали, что викинги грабили в Бьярмаланде и Ногардах[25]. Они убили Свиди Смелого и подчинили себе Кирьялаботнар и большую часть Руссаланда[26]». Узнав об этом, Хальвдан и Сигурд собрали свое войско и отправились на восток в Бьярмаланд.

В это время в северной Швеции правил конунг по имени Ангар, он был женат на сестре покойного Харека, конунга бьярмов. Их два сына Ракнар и Валь были викингами, они считали, что после смерти дяди им по праву должен принадлежать Бьярмаланд. Именно Валь убил хёвдинга Свиди Смелого и подчинил себе Кирьялаботнар, захватив при этом много золота.



Прибыв в Биармию, Хальвдан и Сигурд сразу стали узнавать, где находится Валь, и вскоре «нашли его к северу от Гандвика[27]». Сразу же завязалась битва, опытные норвежцы сумели перебить всех викингов, тоже не новичков в сражениях. Одному Ангару удалось убежать на одном судне, которое не стали преследовать. Затем Хальвдан и Сигурд отправились в Биармию, где последний остался править государством, а Хальвдан вернулся на родину в Норег, где и умер в преклонном возрасте.


Саги повествуют, что во времена викингских походов на берегах Биармии, или Древней Руси, побывали только два норвежских конунга. Один и них, Эйрик Бодек, по прозвищу Кровавая Секира, около 930 года совершил морской поход к устью Северной Двины и, напав на местных жителей с целью наживы, «убил множество народа, опустошил страну и взял несметные богатства». Это был один из сыновей короля Харальда Прекрасноволосого, после правления которого возглавил государство, став верховным норвежским вождем.

Как известно, Харальд из своих детей больше всех любил Эйрика и ставил его выше других. В сагах повествуется, что до двенадцати лет тот воспитывался во Фьордах, расположенных на западном берегу Дании, у некого Торира сына Хроальда. Через некоторое время король, посчитав его взрослым, дал сыну пять боевых кораблей и позволил ему участвовать в боевых походах в Восточных странах, Дании, в странах Фризов и Саксов.

Через четыре года Эйрик, овеянный славой, а ему только что исполнилось шестнадцать лет, вернулся в Норвегию. Потом он отправился на запад «за море» и воевал в Шотландии, Ирландии и Валланде, и этот поход также продолжался четыре года. После чего он направил свое судно на север в Финмаркен и дальше в страну Биармию, где и произошла большая битва, в которой викинг одержал победу. Об этом повествуется в «Круге земном» Снорри Стурлусона и в «Саге о Харальде Прекрасноволосом»:

Другой поход Эйрика в Биармию Эйрик совершил, по мнению исследовательницы скандинавской истории Е. А. Рыдзевской, около 933 года, о чем есть упоминание в своде саг под названием «Красивая кожа» (Fagrskinna): «Он ходил на север в Финмаркен и до самого Бъярмаланда войной. В том походе увидел он в первый раз Гуннхилъд, она была тогда на воспитании и обучении у Маттула, конунга финнов, который был всех ученее в колдовстве. И после того, как Эйрик пришел в Англию, он грабил повсюду в западных странах. Поэтому его прозвали Эйрик Кровавая Секира».



Почему-то все составители саг всегда по-разному описывали результаты этого знаменитого похода в Биармию. По одной версии, как это видно из предыдущей саги, будущая жена Эйрика была дочерью финского короля Маттула, по другой (в «Саге об Эгиле Скаллагримсоне», сочиненной в XII в.) — дочерью некого Эзура Тоти, по третьей (в одноименной саге, сочиненной в XIV в.) — дочерью какого-то Эзура Длинноволосого. Хотя на самом деле «красивейшая и умнейшая из всех женщин и весьма опытная в волшебстве», как говорится в одной из саг, Гунхильд была дочерью датского конунга Горма Старого (умер около 950 г.).

Кстати, в «Саге об Эгиле Скаллагримсоне» утверждается, что это был не единственный поход Эйрика Кровавая Секира в Биармию. Он имел привычку «каждую весну предпринимать свои поездки в Бьярмаланд», в которых ему «сопутствовало много народу», и, естественно, всегда сопровождавшиеся грабежами и разбоями.

Еще один год он правил Норвегией по окончании последней поездки в Биармию, пока в Трандхейме не высадился его младший брат Хакон, воспитанник Адальстейна, прибывший из Англии. Почти все норвежцы сразу перешли на его сторону. Эйрик Кровавая Секира вынужден был бежать в Англию, где вместе с женой получил христианское крещение. Недолго он продержался в качестве мирного жителя на берегах туманного Альбиона; вскоре после смерти английского короля Этельстана собрал своих людей и отправился разорять гостеприимные берега. В 954 году Эйрик Кровавая Секира столкнулся с большой флотилией англичан и погиб в жестоком морском сражении.


Через шесть лет после смерти Эйрика Кровавая Секира его сын Харальд, презрительно прозванный в народе за свою жадность Серая Шкура (Haraldi Grafel), сумел победить конунга Норвегии Хакона и захватить власть.

Не мог успокоиться Харальд, ему нужна была пушнина, серебро, другие богатства, а взять все это можно было не в разоренной и бедной Норвегии и тем более в ставших сильными Англии или Франции, а, богатой мехами, серебром и моржовым клыками, уже хорошо известной тогда норвежцам — Биармии.

Именно для выполнения этой задачи был приурочен поход (ориентировочно в 965 г.) Харальда Серая Шкура на Северную Двину, где он «прославился» своими кровавыми подвигами, и, как воспето в сагах, «блестяще меч свой окрасил в кровавый цвет». Рассказы о походах Харальда Серая Шкура сохранились в нескольких сагах. Так, Снорри Стурлусон в «Круге земном» сообщает следующее: «Гаральд Серая Шкура поплыл одним летом со своим войском на север в Биармию и совершал там набеги, и дал большую битву биармам на берегах Вины. Гаральд конунг одержал победу и перебил много народу. Он совершал набеги по всей стране и взял огромную добычу».

Кстати, здесь впервые упоминается главная река Биармии под загадочным названием Вина (Vina), которую в течение нескольких столетий посещали викинги. Как мы помним, Оттар в своем рассказе не указал наименования пресловутой «большой реки».

Об этом походе Харальда на берега реки Вины можно найти в нескольких древнескандинавских произведениях: упоминаемом выше своде саг «Красивая кожа» — истории норвежских королей с IX века по 1177 год, в одноименной «Саге о Харальде Серая Шкура» с тем же сюжетом, где он громит туземное племя биармийцев. Найдем мы рассказ об этих «подвигах» и в пергаментной рукописи XV века под названием «Жизнеописание норвежских королей» (Aettartal Noreges konunga), где говорится: «Король Гаральд Серая Шкура имел обыкновение часто устраивать морские экспедиции в различные страны и участвовать во многих сражениях… На четвертое лето отправился с флотом в Биармию и там имел большую битву на берегу реки Вины; оставшись победителем в этой битве, истребил он много народа и, добыв золота, серебра и всяких иных сокровищ, в ту осень вернулся домой» (Перевод С. К. Кузнецова.)

После похода в Биармию в том же году на пиру Харальд поссорился со своим двоюродным братом Гудредом и затаил на него обиду. Однажды, сделав вид, что уходит в очередной викингский поход, Харальд устремился на юг и напал на дом Гудреда, пока того не было дома, и перебил всех. После гибели двоюродного брата Харальд подчинил себе весь Вик. Затем, собрав большое войско, пошел на Трандхейм, которым тогда правил местный ярл Хакон. Не дожидаясь развязки, тот срочно бежал в Данию. Так в 969 году Харальд Серая Шкура вновь объединил всю Норвегию.

На следующий год после упомянутых событий Харальд во главе своей дружины последний раз побывал на берегах Биармии. Об этом можно узнать из «Саги о Кормаке» (написанной около XII в.), в которой идет речь о двух соперничающих командорих кораблей — Кормаке и Торвальде: «Той весной собирается Харальд конунг ехать в Бьярмаланд с большой ратью. Кормак был рулевым в той поездке, а на другом корабле был Торвальд, другие рулевые не названы… Вскоре при наступлении весны король Харальд, в сопровождении огромного войска, отправляется в путь в Биармию. В этом походе Кормак управлял одним, Торвальд другим кораблем; имена остальных начальников кораблей не сохранились в памяти» (Перевод Е. А. Рыдзевской.)

По дороге к Биармии подручные Харальда поспорили. Испытывая неприязнь в Торвальду, Кормак ухитрился ударить его ручкой руля по голове так сильно, что тот потерял сознание. Рассвирепев от такой наглости, подруга Торвальда по имени Стейнгерд взяла управление судна на себя, пошла наперерез кораблю Кормака и ударила его в борт, чуть не потопив судно. Только сам король сумел помирить соперников. После чего они благополучно добрались до Биармии, а после грабежа мирного населения отправились обратно в Норвегию.

Следует еще раз отметить, что только Эйрик Кровавая Секира и его сын Харальд Серый Плащ являлись единственными королями Норвегии, которые непосредственно ходили в боевые походы на Северную Двину и грабили Биармию.


Жители Исландии тоже бывали в Биармии. В самой большой и самой известной «Саге об исландцах», сочиненной неизвестным автором не ранее 1285 года, под названием «Сага о Ньяле», имеется упоминание интересующих нас государств. При разговоре двух исландцев выясняется, что один из них, обойдя на своем судне все моря, побывал и в Биармии. Эти события Е. А. Рыдзевская датирует 972–975 годами. Герой саги в разговоре упоминает, что «плавал между всеми странами, какие были между Норвегией и Гардарики» и ходил также в Бьярмаланд.

В «Истории колонистов Исландии» — коллективном труде древних авторов, одним из которых был Стурл Тордарсон (1214–1284), племянник знаменитого Снорри Стурлуссона, — упоминается некий король Хьор, воевавший с Биармией: «Хьор пошел войной на Биармию и привел оттуда в качестве пленницы Люфвину (Ljufvin), дочь биармского царя. Оставаясь в Рогаланде в то время, как король Хьор отправился пиратствовать, она родила двух сыновей, из коих одному дали имя Гейрмунд (Geirmund), другому Хамунд (Hamund) — оба были достаточно темнокожи. В то же время служанка его родила сына, именем Лейва, от раба Лодхатта — Лейв был белой кожи. По этой причине королева переменилась сыновьями со служанкой и взяла себе Лейва…» (Перевод С. К. Кузнецова.)

Естественно, когда король узнал, то был очень недоволен таким обменом, но все закончилось мирно: он признал темнокожих сынов своими. Далее в саге говорится, что те прославились позже «пиратством», т. е. викингскими походами.



Набеги норвежских викингов на Биармию продолжились и с наступлением второго тысячелетия. В это время к правлению скандинавской страной пришел Олаф Харальдссон (995–1030), позднее прозванный народом Святым за то, что боролся с язычеством и насаждал христианство. Несмотря на такое прозвище, в молодости он прошел жестокую школу викингских походов, в которых не раз сам принимал участие. Из саг известно, что Олаф на своем корабле разорял берега Швеции, Финляндии, острова Готланда. Нанявшись на службу к английскому королю, участвовал в осаде городов Дании, потом побывал в Испании и Франции. После этого он вернулся в Норвегию, поделенную в те времена между шведами и датчанами. Победив управлявшего страной ярла Хакона, с помощью своего отчима Сигурда Свиньи Олаф становится конунгом Норвегии.

Во времена правления Олафа Святого около 1026 года для закупки товаров, пушнины и мехов на двух кораблях совершил очередной поход в Биармию богатейший житель острова Биаркей Торир Собака со своими напарниками — братьями Кар л и и Гуннстейном. Но как обычно, вояж этих норманнов завершился заурядным грабежом местных жителей — биармийцев.



Именно об этих событиях повествуется в «Саге об Олафе Святом». Он отправляет своего подручного Карли для сбора податей в северную часть своего королевства, а затем приказывает на хорошем судне отправиться дальше «на север, в Землю Биармов». Весной Карли направил свой корабль в Халоголанд — северную провинцию Норвегии, где к ним присоединился его брат Гуннстейн с товарищами. Той же весной они решили отправиться дальше на север в Финмаркен, крайнюю норвежскую область. Узнав о намерениях братьев, Торир Собака решил присоединиться к ним при условии, что они позже поделят добычу пополам, захваченную в неведомых краях.

В саге повествуется, что Торир, как только был готов, «направил свой путь на север, около твердой земли» и встретился с братьями в Сандвере, на острове Хвале, расположенном севернее Тромсё. Отсюда они пошли морем вместе, по очереди обгоняя друг друга и не теряя из виду кораблей напарника.



Вероятно, чтобы показать, что путь до Биармии был не коротким, в саге указано: «все лето они плыли, как позволял ветер». Хотя здесь составитель саги явно лукавит, забыв, наверное, о том, что в то же лето они вернулись обратно.

Дальше не указывается маршрут морского похода норвежцев, но, в конце концов, они оказались в Биармии, пристав у какого-то торжища, где сразу начали торг. Впервые в саге упоминаются товары, которые закупали норвежцы, подчеркнем, — это беличьи, бобровые и собольи меха.

После того как торги закончились, норвежцы отправились вниз по реке Вине и вышли в море. Посовещавшись, решили добыть еще больше сокровищ. Торир Собака откуда-то прекрасно знал местные обычаи, о привычке биармов зарывать часть сокровищ умерших в курганы. Поэтому пригласил напарников вернуться и осмотреть такой курган, хотя это могло стоить жизни чужеземцам.



Финал этой истории известен, они ограбили священный некрополь биармов — забрали ожерелье местного божества Йомали и поспешно ретировались на свои судна. Подняв паруса, вышли в море и, как повествует сага, «поплыли по Гандвику» (Белому морю). Указывается, что «ночи еще были светлые», значит, в обратный путь они отправились не позднее середины августа. Они шли не останавливаясь «дни и ночи», пока не достигли каких-то островов. Вероятно, они оказались у Семи Островов на мурманском побережье Баренцева моря, хотя существуют и другие версии.

В саге указан еще один географический пункт, которого они достигли в своем походе — это Гейрсвер, расположенный на острове Магеро, недалеко от самой северной точки Европы — мыса Нордкап. После очередных «разборок» между героями саги, где Торир Собака убивает подручного конунга Карли, они, в конце концов, оказались в Ленгъювике (современный Люнген), расположенный напротив острова Сеньё.

В это время Олаф Святой стал собирать по всей стране ополчение, чтобы дать отпор датскому королю Кнуту Великому,[28] пытавшемуся вернуть власть над Норвегией. Во все стороны страны были разосланы гонцы, чтобы собрать людей и подготовить корабли для боевого похода. Один из посланников конунга Финн Арнессон добрался до острова Биаркей, где обитал небезызвестный Торир Собака.

Тот, узнав о приказе конунга, набрал людей, за свой счет снарядил корабль и собрался в путь. Всем жителям Халогаланда был объявлен сбор в Вагаре. Весной там собралось большое войско, затем протрубили сбор, и все ополченцы стали показывать свое оружие, проверять, как снаряжены корабли для морских походов.

Вот тогда посланник конунга Финн предъявил Ториру королевский счет за убитого дружинника Карли, — от него потребовали возместить потерю ценного викинга. Торир дал клятву, что он заплатит королю десять марок золота и еще десять марок брату Карли Гуннстейну, а другим его сородичам даст еще десять марок золота.



Потребовав немедленной компенсации, несмотря на сильное сопротивление, Финн заставил отдать Торира и знаменитое ожерелье биармийского божества Йомали, снятое с шеи убитого им Карли. Когда Ториру было приставлено копье к груди, ему пришлось отдать ожерелье Финну. Видимо, ожерелье главного божества Биармии оказалось, в конце концов, у норвежского короля О лафа Святого.

Позднее Торир Собака отомстил норвежскому конунгу. В 1028 году Кнут Великий вновь вторгся в Норвегию, имея огромную поддержку среди местного населения. Везде, где он приставал к берегам, его тут же провозглашали конунгом. Так вскоре он овладел всей Норвегией. Узнав об этом, Олаф объявил, что он покидает страну. Вначале он отправился в Швецию и, раздобыв там корабль, поплыл на восток, в Гардарики (утверждают, что это Русь) к великому князю Ярославу Мудрому. Тот хорошо его принял, пригласил здесь жить Олафа, готов был передать ему во владение земли, сколько тот захочет. Но через год Олаф, узнав, что Кнут Великий вернулся в Англию, а ярл Хакон, которому доверено править в Норвегии, утонул, решил приехать снова на родную землю и попытаться вернуть себе власть.

Проведав о возвращении О лафа Святого, герой саги Торир Собака решил припомнить старую обиду, нанесенную ему подручными короля, и отомстить. Он специально снарядил военный корабль, пригласив всех воинов с севера страны в поход, и направился навстречу кораблям Олафа.

Битва происходила в 1030 году в местечке Стикластаир. Как повествует сага, тут-то Ториру Собаке и представился случай отомстить королю. Вначале в бою некий Торстейн ранил Олафа Святого в левую ногу. Когда король свалился на камень и, отбросив оружие, стал молиться, чувствуя свою смерть, в этот момент к нему подкрался Торир Собака и пронзил конунга копьем в незащищенный живот пониже кольчуги.

Кстати, священное ожерелье великого божества биармов приносило несчастье своим похитителям — будущим владельцам. Своровав эту драгоценность в святилище биармов, Карли через короткое время получил удар копьем в грудь, о несчастной судьбе Олафа Святого вы уже знаете, а вот как сложилась дальнейшая жизнь Торира Собаки мало что известно. В саге только говорится, что он счел нужным скрыться бесследно, сразу после битвы отправился в Иерусалим и никогда уже не возвращался на родину.

И в заключение Ториру Собаке все мсе обманом удалось сохранить в двух огромных бочках оставшееся награбленное вместе с Карли в Биармии добро: пушнину, жемчуг, серебро. Сверху бочки хитрый норманн поместил беличьи, бобровые и собольи меха и драгоценности, а в самом низу бочки установил второе фальшивое дно и под ним — отверстие для слива небольшого количества пива. Наверное, это был первый опыт провоза контрабанды в свою страну, так как он утаил этот груз от подручных («таможенников») норвежского короля.

Об этом походе в Биармию Торира Собаки и Карли имеются упоминания в других письменных источниках. В вышеуказанной пергаментной рукописи XIV века «Жизнеописание норвежских королей» есть еще одно подобное сообщение: «Торир Собака был также могучий муж; он отправился в Биармию и там убил Карли, сына благородного мужа, который совершал путь с ним вместе; король Олаф послал воинов для захвата Торира, и последний, с трудом добившись примирения, удалился затем в изгнание». (Перевод С. К. Кузнецова.)

После смерти короля Норвегии Магнуса II, а это произошло в 1069 году, к власти пришел его брат Олаф Тихий (1050–1093). Малолетнего сына умершего конунга по имени Хакон отправили на воспитание к отпрыску королевского рода — ярлу Ториру (не путать с Ториром Собакой!).


После кончины Олафа Тихого на трон стали претендовать два человека: повзрослевший Хакон Воспитанник Торира и его двоюродный брат — Магнус Голоногий, сын только что почившего короля, правившего Норвегией с 1069 по 1093 год. Поэтому они открыто соперничали, считая, что им по праву принадлежит власть после смерти Олафа. После провозглашения народом конунгом всего один год правил страной Хакон. Судьба распорядись по-своему, его неожиданная смерть в 1094 году разрешила спор в пользу Магнуса Голоногого.

А накануне вышеописанных событий, где-то в 1090 году, перед тем как стать конунгом Норвегии, в очередном викингском вояже в Биармии побывал Хакон Воспитанник Торира. Об этих событиях рассказывается в «Саге о Магнусе Голоногом»: Он ходил походом на север в страну Бьярмов и одержал там победу в битве».

О походе конунга Хакона в Биармию свидетельствует и другая «Сага о Магнусе», вошедшая во второй том сборника Рафна «Русские древности», где говорится: «Король Хакон Воспитанник Торира, двоюродного брата Магнуса, отправившись на север в Биармию, взял там огромную добычу и одержал победу». (Перевод С. К. Кузнецова.)

Еще раз хотелось бы подчеркнуть, что Хакон, когда ходил в боевой поход в Биармию, еще не был королем Норвегии.


Рассказ об очередном набеге викингов на Биармию есть в «Саге о Хальфе», хотя стоит сразу заметить, что время приключившегося норманнского похода неизвестно.

В одной из частей скандинавского произведения повествуется о неком Хиерлейфе — отце героя саги Хальфа. В свою очередь, отец Хиерлейфа был когда-то могущественным королем, принявшим смерть от неведомой болезни и похороненный в Рогаленде. Не будем останавливаться на всех жизненных перипетиях героев данной саги, а приведем только краткое повествование о путешествии Хиерлейфа в Биармию, переданное в скупом пересказе Тиандера.

Любвеобильный Хиерлейф, женатый на красавице Эсе, соблазнив другую красавицу Гильду, отправился с ней и ее братом в опасное путешествие в богатую Биармию. Целью их поездки являлось, естественно, добывание денег. На жену и на содержание любовницы требовалось много расходов, поэтому он и рискнул съездить на берега Белого моря, славящиеся своим богатством. Одно только непонятно, зачем он так рисковал, взяв в опасное путешествие свою пассию.

В саге рассказывается, как Хиерлейф въехал в устье Двины (i Vinumynni). Затем, вероятно, зная о знаменитом святилище биармийцев, сразу разделил судовой экипаж, состоящий из 90 человек, на три отряда. Один отряд для безопасности он оставил на судне, второй сразу направил на берег сражаться с биармийцами с целью отвлекающего маневра, третий — незамедлительно двинулся выше по течению реки с целью грабежа священного кургана.

Во главе последнего отряда он поставил обыкновенного боцмана, сам остался на корабле, а второй отряд возглавил рулевой их судна. Как обычно, что и неудивительно, — в сагах никогда не говорится о поражениях скандинавов, — они одержали сокрушительную победу над местными жителями и возвратились с богатой добычей в Норвегию, сделав первую остановку на обратном пути в Финмаркен.


Считается, что последний поход норманнов в Биармию был совершен в 1222 году. Об этом событии можно найти упоминание в «Саге о Хаконе Хаконарсоне», составленной в середине XIII века Стурлой Тордарсоном. Во всяком случае, других письменных документов, которые бы свидетельствовали о посещении Биармии в более поздний период, пока не удалось обнаружить и, вероятно, уже не удастся.

Сага посвящена королю Норвегии из рода Инглингов, Хакону IV, правившему с 1217 по 1263 год. Он оставил свой след в истории этой страны одним очень важным событием — при его правлении жители Исландии признали над собой норвежское владычество и обязались платить дань. А затем вслед за исландцами вскоре покорилась Гренландия. В последние годы своей жизни Хакон вел войну с Шотландией из-за Гебридских островов и умер во время этого похода.

Самое любопытное, из содержания саги выясняется, что норманны к тому времени обосновались в Биармии основательно, жили там постоянно и совершали оттуда походы (вероятно, не с грабительскими целями, а торговали мехами, моржовыми клыками и т. д., в общем всем тем, чем богата была тогда северная земля) аж… в Суздаль (Sudridalariki) и другие города.

За 1222 год в саге говорится следующее: «Этим летом отправились они в военный поход в Бьярмаланд, Андрее Скьялдарбанд и Ивар из Утвики. У них было четыре корабля».

Снарядить боевые корабли их заставили накануне произошедшие события в Биармии. Оказывается, несколько лет назад ходили на двух судах для торговли в эту страну норманны из Халогаланда, Андрее из Сьомелингара, Свейн сын Сигурда, Эгмунд из Спангхейма и многие другие. Когда наступила осень, Андрее и Свейн с серебром, пушными товарами, звериными кожами и ворванью по общему решению были отправлены на родину, а другие мореходы, в том числе некий Хельги, сын Борганга и упомянутый Эгмунд из Спангхейма, остались на зимовку в Бьярмаланде, как это делали часто раньше скандинавы. Вероятно, не хватило товаров, и надо было ждать зимы, когда с Чердыни поступит очередная партия арабских товаров, а самое важное из них серебро, серебряные изделия и куфические монеты, пользующиеся спросом во всех странах для покупки товаров. Не исключено, что именно эта же причина заставила Эгмунда отправиться в Суздаль (i Sudridalariki) со своими слугами и товаром.

Уже весной между норвежцами, зазимовавшими в Биармии, и местными жителями произошла какая-то крупная ссора, в результате чего биармийцы напали на халогаландцев и перебили всю корабельную команду. До Эгмунда, находившегося в Суздале, как-то дошли слухи о гибели своих земляков. Чтобы не рисковать жизнью, Эгмунд решил добраться в Хольмгард (i Holmgardar), или Новгород, «и оттуда по восточному пути к морю, и не останавливался он, пока не прибыл в Иерусалим. Поплыл он оттуда назад в Норег (Норвегию), и стала его поездка знаменитой».

Узнав о событиях, произошедших в беломорской стране, дружинник короля Хакона, вышеупомянутый Андрее по прозванию Ремень Щита, вместе с Иваром с Залива (ut Vic) предприняли поездку в Биармию с одной целью — отомстить местным аборигенам за совершенное на участников предыдущей поездки нападение и их гибель. Как обычно, норманны всех побеждают (саги о поражениях скандинавов почти никогда не говорят, об этом упоминается за очень редким исключением): «Андрее и Ивар произвели там очень большие опустошения убийствами и грабежами и добыли огромное богатство серым мехом и чистым серебром». Затем, а уже наступила осень, давно «проторенным» морским путем стали возвращаться на родину, однако случилось несчастье, налетел шторм, что не редко в такую пору, «их понесло течением на север мимо Страумнескиннар». Три корабля сумели выстоять против бушующего моря, а четвертое — Ивара из Утвики — разбило, хотя самому хозяину судна удалось спастись. После Андрее благополучно вернулся в Халоголанд и «больше не плавал с тех пор из Норега в Бьярмаланд».

Это путешествие норвежцев считается последним походом в Биармию, и более никаких экспедиций из Норвегии не предпринималось. Во всяком случае в скандинавских письменных памятниках уже не найти упоминания о походах норманнов в эту страну.


Историки часто задаются вопросом, почему же прекратились поездки скандинавов в далекую Биармию, какая причина заставила прервать сообщения с удивительно богатым краем. И никто на этот вопрос не может дать однозначный ответ. На наш взгляд, произошло следующее.



Ученые-метеорологи, изучавшие изменение климата за предыдущие тысячелетия, выяснили очень любопытную деталь, — на земном шаре периодически имело место не сколько ледниковых периодов, т. е. Земля в отдельные тысячелетия покрывалась льдом, достигавших пяти — сорокаградусных широт, а затем полностью освобождалась от них. А в промежутках между основными ледниковыми периодами происходили так называемые малые ледниковые периоды, сменяющиеся климатическими оптимумами (от лат. optimum — наилучшее), т. е. кратковременными потеплениями.

Малый климатический оптимум, по мнению большинства исследователей, закончился в Европе около 1300–1310 годов. В Гренландии и Арктике потепление началось раньше, чем в Европе, и закончилось, по-видимому, тоже раньше. Причем, потепление в период малого климатического оптимума, считают они, было не повсеместным, хотя и охватило большую часть земного шара. В Европе максимум потепления был между 1200–1250 годами, а далее последовал очередной малый ледниковый период, длившийся до конца XIV столетия.

Существует немало свидетельств, позволяющих современным ученым заключить, что во времена климатического оптимума на Севере (1000–1200) среднегодовая температура превышала современную на 2–4 градуса. Поэтому область постоянных льдов лежала к северу от 80-й широты, а дрейфующий лед редко опускался южнее 70-й широты.

Именно в период климатического оптимума произошло заселение норманнами Исландии и Гренландии. Как известно из древнескандинавских сказаний, после изгнания из Норвегии за совершенное убийство в 871 году некий Ингольф Андерсон со своим побратимом Лейфом оказались в Исландии, а через три года уже с семьями обосновались там на постоянное жительство. Узнав о свободном проходе к Исландии, туда устремился поток норвежцев. В это же время, в 875 году один из норвежцев Гуньбьерн Ульфсон сбился с курса, «проскочил» Страну льдов, как называли Исландию, и достиг Гренландии. Однако подлинное открытие огромного полярного острова приписывают некому Эйрику Торвальсону, известного по сагам под именем Эйрика Рыжего, или Красного (955–1005). Кстати, по утверждению автора книги «Норманны» Г. Джонса, когда Эйрик Рыжий и другие колонисты организовали поселения в Гренландии, то обнаружили в тех местах следы прежних обитателей острова.

Вероятно, эти же благоприятные условия наступившего климатического оптимума позволили Оттару, другим скандинавским мореходам пробиться к берегам Белого моря и отыскать снова Биармию.

Но вскоре опять наступило похолодание. Множество существующих свидетельств, как. литературных, исторических, археологических и метеорологических, позволили ученым сделать вывод, что после 1200 года климат в Северном полушарии ухудшился, по меньшей мере, на два столетия, Европа даже пережила около 1430 года малый ледниковый период.

Отчетливый переход к малому ледниковому периоду, считают ученые Е. П. Борисенков и В. М. Пасецкий, в течение которого температура понизилась в Европе в среднем на 1,3–1,4 градуса и более, отмечается между 1300 и 1500 годами. Полярные льды снова сковали побережье Гренландии и Исландии, что привело к гибели европейских поселений в Гренландии, оказавшихся отрезанными от материка.

Очередное похолодание сковало льдами всю северную Атлантику и Ледовитый океан. Полярные льды опустились до отметки 70-й широты и перекрыли проход судов норманнам вокруг Скандинавского полуострова. Они оказались на долгое время отрезанными от богатого мехами, моржовыми клыками и серебром, далекого, остающегося таким же таинственным для них, Бьярмаланда.

Хотя на этом можно было бы закончить рассказ о походах норманнов в Биармию, или Древнюю Русь, однако существует еще одно сообщение о столкновении биармийцев со скандинавами, но о нем у исследователей имеется противоречивое мнение, действительно ли эти события историчны и правдивы. А повод для сомнения действительно существует, если внимательно изучить содержание саги «Прядь об Эймунде Хрингссоне» (составлена в 1387 г.), и говорится в ней уже о походах норманнов в Гардарики и Хольмгардию (Новгородское княжество).


Примечания:



1

1 Западное море — Северное море.



2

2 Локоть — примерно 45 см.



19

19 Сага об Олафе, сыне Трюггви (в кн.: Русский Север в древнескандинавских сагах. Перевод Т. Н. Джаксон).



20

20 Аустрвег — Восточный путь.



21

21 Кракунес — Воронов мыс. По версии ученых, Кракунес отождествляется с мысом Вороновым, расположенным к западу от Старой Ладоги в 19 км от устья Волхова. Однако в таком случае мыс находится в противоположной стороне от Алаборга, что ставит под сомнение такую локализацию Кракунеса.



22

22 Хлюнскогар — Кленовые леса. По одной версии, Хлюнскогар отождествляется с поселком Кленовый, расположенный на р. Вытегре, по другой — его располагали около устья реки Вуоксы.



23

23 Клюфанданес — Раскалывающийся мыс. По версии ученых, его можно отождествить с мысом Терешиннеми на Ладоге.



24

24 Кирьялаботнар — Карельские заливы. Вероятно, это Финский залив.



25

25 Ногарды — Новгородское княжество. По мнению ученых, это единственная в древнескандинавской письменности попытка передачи русского слова Новгород.



26

26 Руссаланд — Земля руссов. По мнению ученых, это единственный случай написания данной формы топонима в древнескандинавской письменности.



27

27 Гандвик — Колдовской залив, обычно отождествляемый с Белым морем.



28

28 Кнут Великий (960–1035) — король Англии в 1016–1035, король Дании в 1019–1035, король Норвегии в 1028–1035 гг.








Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Прислать материал | Нашёл ошибку | Наверх