С.Г.Смирнов История: Годовые кольца Всемирной истории Сергея Смирнова В к...

С.Г.Смирнов

История: Годовые кольца Всемирной истории Сергея Смирнова

В конце пятого века

"Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с места они не сойдут ..." это написал Киплинг в 19 веке, понимая Восток и Запад как особые, разделенные в пространстве (а то и во времени) цивилизации, развивающиеся не только независимо, но и по разным законам. Мы видим сейчас, насколько неправ был поэт: наш век решительно сблизил все земные цивилизации, теперь идет их синтез. Но такое бывало и прежде: Запад и Восток (вернее, "запады" и "востоки" - их было много, очень разных) ходили в гости друг к другу, обменивались новостями, соединяли свое культурное наследие и вновь делили его. Никакой мистики в этом нет: массовые миграции людей по лику Земли во все века приводили к этому результату, а переселения народов - вещь нередкая в истории. Взять хотя бы "Великое" переселение, охватившее в 3-5 веках новой эры большую часть Евразии: три столетия Запад и Восток, а также Север и Юг не знали равновесия и покоя. Великие державы античности - Рим, Парфия, Хань - рухнули, истощенные неразрешимыми социальными противоречиями и давлением "варваров" извне. Крах мировой политической структуры сделал возможным движение десятков народов и племен, населявших античные империи или живших рядом с ними. Большей частью это были "варвары", то есть люди, сохранившие догосударственную структуру общества, слабо связанные с городской экономикой и земледелием на орошаемых полях, а потому сравнительно легкие на подъем.

Сдвинувшись с обжитых мест в поисках лучшей доли, сотни тысяч варваров на многие десятилетия или на века стали "кочевниками поневоле". Переселения племен заставляли их вступать во все новые конфликты с новыми соседями, вынуждали заключать временные союзы с самыми неожиданными и несимпатичными им партнерами. Все это увеличивало сумму человеческих страданий, но способствовало также ускоренному социальному созреванию "варваров", приводило их к плодотворным культурным контактам между собой и с остальными народами. Так выглядела "Эпоха этнического хаоса", именуемая также Переселением народов.

Потом все это вдруг окончилось: из кажущегося хаоса родился новый порядок с иными действующими лицами и новыми правилами игры. Мы резюмируем итог: Средневековье сменило Античность. А как это было? Давайте перенесемся мыслью на 15 веков назад - в конец 5 века, когда никто еще не знал, что кончается "пятый" век, что наступают "средние" века, что происходит очередное разделение Средиземноморья на "запад" и "восток", и никто не мог предугадать судьбы народов и государств своей эпохи.

Что более всего поражает нас в том мире? Пожалуй, нарушение привычного нам однозначного соответствия между народом, государством, которое этот народ создал, и культурой, общей для всех слоев населения этого государства. Например, современные французы говорят и пишут по-французски и живут, естественно, во Франции. А в конце 5 века эта страна называлась Галлией, однако галлы - потомки кельтов, поселившихся в этих краях задолго до новой эры - подверглись за четыре века римского владычества сильнейшей романизации, то есть писали они только по-латыни, а говорили на латинском языке, основательно разбавленном словами из разных кельтских диалектов. Далее, политическая структура Галлии не была тогда связана ни с галльским, ни с римским наследием: страной владели германоязычные племена вестготов, бургундов, аллеманов и франков. Все они находились в стадии военной демократии, когда землею владеют роды, а высшим органом племени является общее собрание воинов ( то есть всех взрослых мужчин), которое избирает или смещает верховного вождя, решает вопросы войны и мира, утверждает или отвергает новые законы. Как могли "варвары"-пришельцы найти общий язык с подвластными им галлами, привычными к нормам римского права, к городскому самоуправлению, к авторитету церкви? Стоит вспомнить еще, что франки и аллеманы были тогда некрещеными, вестготы же были крещены давно, но "неправильно" (по арианской догме); в глазах своих католических подданных - галлов они были еретиками. Ну и конфликты полыхали тогда на месте будущей прекрасной Франции!

Мы знаем, чем это кончилось: Галлия стала Францией, потому что франки одолели всех прочих соперников-варваров; в стране развился феодализм, то есть община воинов-франков расслоилась в многоступенчатую иерархию сеньоров и вассалов, связанных личной присягой - "оммажем". Галлы-земледельцы стали крепостными франков-феодалов; города Галлии также утратили самоуправление, превратившись в коллективных данников франкской державы. Вот цена, уплаченная предками будущих французов за их слияние в единый народ; очень дорого - но таков прейскурант истории ... Дешевле других отделались галло-римские церковники: свирепый вождь франков Хлодвиг крестился, обеспечив этим поддержку духовенства своим войнам против вестготов и аллеманов, своему державостроительству. Потом Хлодвиг был коронован как "рекс" (царь, по-латыни) франков. Слова "король" еще не было - оно произойдет через три века от имени франкского владыки Карла Великого. Письменная латынь стала государственным языком франкской монархии, основой будущего французского языка, а католическая церковь Галлии сделалась главным поставщиком образованных кадров для администрации новой державы. Таков путь приобщения европейских варваров - победителей Римской империи - к культурному наследию побежденных.

А что творится в имперских столицах - Риме и Константинополе? Тоже нечто странное: на обоих престолах восседают варвары - скир Одоакр из южной Германии и исавр Тарасикодисса с гор Каппадокии, что на юге Малой Азии. Ничего не поделаешь - наемные варварские дружины составляют самую боеспособную часть войск империи, а военный переворот - самая обычная в ту пору форма престолонаследия. Но вглядимся в деятельность царственных варваров Запада и Востока, поищем разницу между ними.

Оказывается, только восточный варвар считает себя полноценным императором! Одоакр же, сместив в 476 году последыша римских императоров Ромула Августула (то есть "Августенка"), не назначил ему преемника и сам не надел имперские регалии, а отослал их в Константинополь. Что это означает? Видимо, понимание того факта, что Восточный Рим продолжает быть великой державой, а Западный перестал ею быть, превратился в простой военный округ. Действительно: славный "римский народ" кончился, потомки завоевателей Средиземноморья либо погибли в бесконечных победоносных войнах, либо из пахарей и воинов превратились в чернь, живущую подачками столичной администрации и готовую признать любого правителя над собой. Значит, нынешнему правителю Италии не на кого опереться, кроме своей наемной гвардии; последние активные патриоты Рима погибли в усобицах 4 века, а их более смирные сограждане перебиты вандалами, разгромившими Рим в 455 году. Стоит теперь энергичному варварскому вождю с верной дружиной вторгнуться в Италию, как власть Одоакра падет. Так и будет в 493 году: в Италию придут с Балкан остготы во главе с Теодорихом и создадут здесь свое королевство. Потом готы истратят силы в борьбе с Византией, им на смену придут лангобарды, за ними франки ...

Италия, раба, скорбей очаг!

В годину бури - судно без кормила,

Не госпожа народов, а кабак!

Эти строки Данте применимы и к 5 веку, и ко многим последующим ...

Но чем же Восточный Рим счастливее Западного, хотя он тоже терпит варвара на своем престоле? Тут, конечно, "виновата" экономика. Вспомним, что Рим был центром торговли Италии со всем остальным миром, Константинополь же - транзитный торговый центр, соединяющий Балканы и Малую Азию, Крым и Африку, Колхиду и Египет. Пока воинственные римляне грабили весь окружавший их мир, рабовладельческое хозяйство Италии процветало и римский рынок был самым богатым в Средиземноморье. Но когда военная мощь империи ослабела и приток новых рабов в Италию иссяк - местная экономика захирела, Рим стал лишь административным центром. Иначе было на Востоке: его многочисленные разнообразные регионы издавна в большей мере используют труд свободных крестьян и ремесленников, так что они меньше пострадали от кризиса Римской державы. Оттого Константинополь, и в той же мере сирийская Антиохия и египетская Александрия, остаются важнейшими центрами мировой экономики даже в период Великого переселения народов, которое почти не затронуло Ближний Восток.

Константинополь 5 века - это не только столица новой империи, но и центр кристаллизации нового этноса, называющего себя "ромайос", говорящего по-гречески (хотя латынь еще держится в качестве официального государственного языка) и объединяющего представителей самых разных племен и народностей, сливающихся воедино в этом "котле наций". Многочисленные умелые и предприимчивые жители Восточного Рима уверены в своем превосходстве над любыми варварами, в своей способности перевоспитать любого пришельца на свой лад. Так случилось и с нынешним владыкой империи: сев на трон, исавр Тарасикодисса быстро превратился в ромея Зенона, верно понимающего основные задачи имперской политики и довольно успешно их решающего. Так, в 482 году Зенон издал "Энотикон" - указ, направленный на примирение религиозных распрей в империи; а теперь император пытается решить "готскую проблему".

Вот уже более двух веков готы играют ведущую роль в европейских делах. Они первыми из варваров разгромили римскую армию, убили императора Валента в 378 году, они первыми оккупировали Рим в 410 году. С 396 года готские военачальники были фактическими диктаторами в Константинополе; только недавний приход к власти исавров вынудил готов уйти из столицы. И теперь вождь остготов Теодорих хозяйничает на Балканах ... Как бы убедить его уйти подальше? В принципе это возможно: ведь готы еще не нашли себе новую родину, не приросли к земле. Но чем их соблазнить? Только одним - богатствами и славой Италии, где укрепился сейчас этот наглец Одоакр! Ради такой удачи убить разом двух зайцев - Зенон готов усыновить Теодориха, благословить его на "крестовый поход" для отвоевания Италии во имя империи. Этот план удастся - только зайцы погибнут другие. Остготы захватят Италию не для империи, а для себя; их уход с Балкан обезопасит Константинополь, но тогда военное владычество исавров в столице перестанет быть необходимостью. После смерти Зенона исавры будут изгнаны из правительства, на престол взойдет Анастасий - первый за сто лет независимый от "варваров" император Восточного Рима. Тогда на передний план выйдут внутренние проблемы империи.

Хотя Византия охватывает лишь восточную часть Средиземноморья, она сама явно делится на свой "Запад" и свой "Восток", пребывающие в остром конфликте. Запад - это Балканы с Элладой и Малая Азия, то есть территория бывшего эллинистического мира. Восток - это Египет и Сирия, то есть зона древнейших цивилизаций Земли, где влияние эллинизма было поверхностным. Повсюду в правящих слоях преобладает греческий язык; и все же два разных культурных региона не слились воедино ни под властью Рима, ни в ходе распространения христианства. Запад играет в Византии ведущую роль: здесь находится столица, здесь вербуются легионы и кадры имперской администрации. А подчиненный Восток непрерывно бунтует - то вздымая крестьянские восстания, то выдвигая религиозные ереси. Ариане, несториане, монофизиты все эти еретики ведут свой корень из Александрии или из Антиохии, все они отвергают в первую очередь духовную и светскую власть Константинополя, а конкретные различия в догматах не так уж важны. Имперская власть бессильна переубедить или искоренить раскольников, поэтому появился "Энотикон" Зенона - жест примирения в сторону монофизитов, отвергающих официальный догмат о природе Христа. Те довольны, но не вполне - зато недовольны столичные жители, и римский папа резко против, ибо он на своем дальнем Западе не видит серьезных причин для уступок восточным еретикам. Правители Византии так и не сумеют решить эту проблему, и она решится сама собой: через полтора века, в эпоху арабских завоеваний, восточные провинции империи не окажут сопротивления захватчикам и будут потеряны Византией навсегда. И Рим уже начал свой сепаратный диалог с новой "варварской" Европой; это кончится полным разрывом между церквами Запада и Востока. Так Европа отделится от Азии и сама расколется на две ойкумены "католическую" и "православную"...

Вернемся теперь на Балканы - там решается будущее Восточной Европы. Точнее, оно уже решилось, но летописцы этого не заметили. Великие битвы времен гуннского нашествия и внезапный распад державы Аттилы после его смерти в 453 году - эти события были у всех на виду. Куда труднее было угадать, кто из участников побоища между гуннами и римской армией на Каталаунских полях окажется главным актером в следующем акте драмы. Тогда, в 451 году, важнее других казались вестготы - они бились на стороне победителя, римского полководца Аэция, и остготы - эти сражались на стороне Аттилы. Но вот прошло тридцать лет - и вестготы владеют лишь Иберийским полуостровом (откуда они вытеснили в Африку вандалов) да частью Галлии, откуда их самих скоро вытеснят незаметные прежде франки. Вспомним, что дед Хлодвига - князь Меровег - сражался при Каталауне на стороне победителя Аэция лишь потому, что его брат и соперник оказался в лагере Аттилы, а вовсе не из любви к римскому порядку в Галлии, где Аэций фактически основал свое, независимое от Рима государство.

У Аэция - римлянина, выросшего среди варваров - была мечта: приручить этих гордых и независимых храбрецов, заставить их соблюдать римские законы, не обижая без нужды романизованных галлов, и в итоге создать в Галлии, вдали от прогнившего Старого Рима, Новый Рим из вчерашних "варваров". Не вышло: внук Меровега Хлодвиг разгромил в 486 году Сиагрия - преемника Аэция, и тем положил конец последней попытке реставрации римской государственности на Западе. Придет время, и европейские "варвары" создадут свои державы, используя римское наследие; но они будут действовать по своей воле и разумению, а не по старым римским конспектам.

Никто из историков-римлян не отметил участия в Каталаунской битве антов, склавинов, утургуров, кутургуров ... И позднее их деяния долго заслонялись деятельностью остготов. А племена эти тем временем заселяли леса и степи юго-востока Европы, опустевшие в ходе вековой борьбы готов и гуннов. Теперь эти народы выходят на передний план исторической сцены, у них нет на Востоке серьезных соперников. Вчерашние склавины и анты это славяне, а утургуры и кутургуры входят в число предков болгар тех тюркоязычных степняков, что в 7 веке займут земли будущей Болгарии и смешаются там с пришедшими раньше славянами.

Нынешнее движение славян - не переселение, а расселение, ибо они не бросают свою прежнюю родину (расположенную где-то в верховьях Вислы или на Влтаве, либо в Карпатах), а медленно расширяют ее до Эльбы на западе, до моря на севере, до Днепра на востоке, а на юге - до самой Эллады; ведь разоренный остготами Балканский полуостров почти опустел. Одновременно утургуры и кутургуры, довершив в 463 году разгром гуннов, заселяют степи Северного Причерноморья. Такое почти беспрепятственное расселение замедляет формирование государственности у этих народов. А пока правители Восточного Рима скорее довольны появлением на Балканах новых, не слишком агрессивных варваров: эти хоть не рвутся захватить Константинополь, а готовы торговать с империей хлебом и мехами, воском и скотом. Они прикрывают рубежи Византии, готовы служить в имперских войсках, иногда согласны платить небольшой налог за право поселиться на самых плодородных землях Европы. Так начинается многовековое экономическое, политическое и культурное взаимодействие лесных и степных "варваров" с Византией. Это - рождение новой Восточноевропейской ойкумены, биография которой будет не менее драматична, чем судьба ее западной соседки - "Европы франков".

На восточной границе Византии царит мир. Это непривычно: испокон веку Рим и Иран боролись здесь за контроль над Месопотамией и Арменией. Но сейчас обе великие державы заняты более насущным делом - обороной от "варваров". Если Византия напрягает все силы в борьбе с готами, то над Ираном, как и над соседней Индией, нависли эфталиты (их называют также "белыми гуннами"). В 4 веке они овладели Бактрией - сердцем Средней Азии - и частью Иранского нагорья, основав на месте былой державы Кушан свое могучее, хоть и недолговечное государство. Тем самым эфталиты установили контроль над центральной частью Великого шелкового пути, что ведет через центр Азии, из Китая в Сирию. Это значило - взять Персидскую империю за горло. Ведь Иран, в отличие от Рима времен его расцвета, имел почти стабильные границы, не вел постоянных успешных грабительских войн и не мог содержать мощную армию и роскошный столичный двор за счет одних натуральных налогов с персидских землепашцев. "Деньги суть артерия войны", а для иранских правителей главным источником денег были пошлины с транзитной торговли шелком. Владыки Ирана не могли и не хотели делить прибыли с эфталитскими вождями; поэтому весь 5 век заполнен войнами шахиншахов с северными "варварами" - войнами, безуспешными для империи.

Неистовый воитель Пероз (чье имя значило "победа") был трижды разбит эфталитами; после второго поражения ему пришлось оставить своего сына Кавада заложником у "варварского" вождя, а третий поход на север стоил царю жизни. Царевич принимает тяжелое наследство: неудачные войны разорили экономику Ирана, народ требует раздела имущества высших - неподатных - сословий, резко упал авторитет жрецов-мобедов; для спасения монархии нужны срочные реформы, которые расширили бы социальную опору престола. В 491 году Кавад назначит своим министром мобеда Маздака, религиозного и социального реформатора. Уравнительные реформы выльются в революцию, которая подорвет экономическую власть персидской аристократии вместе с военной мощью феодальных ополчений. Гражданская война оборвет реформы, Кавад будет свергнут с престола, бежит к эфталитам, с их помощью вновь вернет себе трон ... Династия Сасанидов уцелеет, ценой своего превращения в военную деспотию с постоянной наемной армией и денежным налогообложением крестьянства. Эта новая военная машина довершит разгром эфталитов (побежденных степняками-тюрками, пришедшими с востока), а потом возобновит вековую борьбу с Византией, в ходе которой обе стороны истощат друг друга так, что незаметные пока арабы завоюют весь Иран и половину византийских земель. Но это случится еще не скоро ...

Индия также переживает в конце 5 века тяжелые времена. Гигантские размеры страны и неразвитость внутреннего рынка препятствуют возникновению здесь устойчивых держав общеиндийского масштаба. Вспомним, как в Европе Рим с его высокоразвитой экономикой едва сумел (за сто лет непрерывных войн) подчинить своей власти часть "варварской" лесной зоны - Германию но удержать ее не смог, ибо римский образ жизни был чужд и непривлекателен для абсолютного большинства германцев. Индийское царство Гуптов, объединившее в конце 4 века весь север субконтинента, значительно уступало Риму по уровню своей организации; век спустя оно уже клонится к упадку. Царь Будхагупта - последний независимый от варваров претендент на общеиндийское главенство - шаг за шагом отступает перед эфталитами. Скоро их вождь Торамана захватит Синд, Раджастхан, долины Джамны и Ганга. Но удержать эти завоевания невозможно: численность эфталитов невелика, их доступ в Индию через горы Кашмира затруднен, и довольно скоро завоеватели растворятся в море народов, населяющих индийский субконтинент. Индия продолжит свою многовековую традицию автономного, "мозаичного" развития.

Двинемся теперь навстречу шелку - в Китай. Шелка на рынке становится все больше; с 455 года возобновились (после двухвекового перерыва) посольства из Китая в Иран. Скоро шах Кавад пошлет в Китай ответное посольство; эфталиты же направят войска на захват Турфана и Карашара, восточных центров транзитной торговли, чтобы добиться прямого контакта с производителями желанного товара, который ценится буквально на вес золота - и гораздо дороже крови.

Издали кажется, что в Дальневосточной ойкумене - Тянь Ся, то есть "Поднебесной", как зовут ее местные жители - рождается какой-то новый порядок из того хаоса, что царил там с начала 4 века, когда гонимые засухой степняки стали массами вторгаться в китайские земли и выкраивать из них себе уделы. Но судьба победителей оказывается здесь иной, чем судьбы вестготов и франков в Галлии. Там, в Европе, варвары-переселенцы попадают в почти такой же ландшафт, какой был на их покинутой родине, и могут вести свое привычное хозяйство - земледелие или скотоводство лесной полосы. Не то в Тянь Ся: здесь кочевник-скотовод, преодолев Великую Стену (которая давно лежит в руинах), попадает из родной сухой степи в субтропики, где возможно лишь земледелие китайского образца.

Переселенцу приходится в корне менять тип своего хозяйства, и это вызывает культурный шок: победитель не может (как на Западе) навязать свою социальную структуру побежденным, которые и числом во много раз превосходят пришельцев. Поэтому "варвары" в Тянь Ся вынуждены перенимать местную культуру в полном объеме - вплоть до ношения китайского платья и забвения родного языка. В итоге вчерашние завоеватели либо растворяются в общей массе населения, либо гибнут от рук китайцев (точнее - "ханьцев", как те себя именуют) или "варваров" новой волны, которых ждет впоследствии та же участь. Так уже прошли по китайской земле и исчезли тюркоязычные степняки хунны, тибетоязычные горцы кяны, монголоязычные степняки сяньби те, от которых прежде бежали на запад предки гуннов. Теперь этот цикл завершают родственные сяньби табгачи - в конце 4 века они основали в Северном Китае державу Тоба Вэй.

Прием на службу китайских чиновников и введение наследственных государственных должностей, запрещение жертвоприношений скотом и запрет магии, противоречащей конфуцианскому канону - все эти этапы уже пройдены табгачской державой на фоне непрерывных войн с Южным Китаем и со степными кочевниками - жужанями. Впереди еще запрещение родного сяньбийского языка, одежды и прически (косы); это произойдет в 490-х годах, когда Тоба Вэй станет "псевдокитайской" империей. Именно псевдокитайской, ибо коренное население Китая отказывается признавать своих владык "настоящими китайцами" и готово выйти из повиновения при первой их крупной военной неудаче. Но пока табгачи не имеют равносильных противников на севере, а к югу от Янцзы, где сохранилась традиционная китайская государственность, царит политическая чехарда, разброд и усобицы. Хронический беспорядок в Тянь Ся представляется на диво устойчивым, и не видно перспектив симбиоза Китая со Степью.

А в Степи зреют новые силы. Этот уникальный природный регион делится на "запад" и "восток" только по признаку увлажненности: чем восточнее, тем меньше осадков приносят сюда циклоны с Атлантики. Отсюда разная высота снегового покрова, и кормить скот степнякам приходится по-разному в Причерноморье и в Забайкалье. Только это мешает конным пастухам кочевать со своими стадами и кибитками от Карпат до Маньчжурии, это да еще трудность преодоления межплеменных границ. Ведь в степи, как и везде, нет пустых земель, и никто не уступит добровольно территорию своих кочевок - основу жизни племени. Все же климатические колебания, эпидемии и войны часто меняют соотношение сил среди кочевников, и содержимое великого этнического реактора по имени Степь медленно перемешивается. Этому способствует взаимодействие степняков со всеми их оседлыми соседями: с византийцами и с китайцами, с обитателями Кавказа и Алтая, с жителями среднеазиатских оазисов и прибайкальской тайги. Все это приводит к большому культурному разнообразию, к динамизму социальной и политической структуры у степняков.

На востоке Степи в конце 5 века господствуют жужани - враги Китая и хуннов, тангутов и табгачей. Дело в том, что люди эти - без роду, без племени, вроде первых римлян. В течение трех веков усобиц в Китае и вокруг него многие тысячи обездоленных людей из всех племен и народов бежали в Степь и создали там нечто подобное Запорожской Сечи, с той разницей, что не было у жужаней иной основы для объединения, кроме вооруженного противостояния всем окружающим племенам и государствам, и не было иного источника процветания их союза, кроме грабежа соседей.

Отдаленным подобием жужаней на Западе можно, видимо, считать вандалов: вытесненные вестготами в Северную Африку, они оторвались от привычного ландшафта и способа хозяйствования, перешли к грабительской эксплуатации населения бывшего Карфагена, дополняя это пиратскими набегами на все берега Средиземного моря. Вершиной вандальских "достижений" был разгром Рима в 455 году; в 533 году их государство будет уничтожено византийской армией Велизария. Сходная судьба ждет и жужаней: не будучи носительницей передовой социально-экономической структуры (как римский полис), их военная держава не сделается ядром конденсации нового этноса, а погибнет в середине 6 века, когда хозяевами Степи станут тюрки.

Не только одиночки бежали из хаоса, порожденного в Европе и в Китае великим переселением народов; уходили целые роды и племена, стремясь откочевать подальше от сильных врагов. Нередко они обретали новую родину в более подходящих им местах, и дальнейшие их судьбы складывались удачнее, чем судьба вандалов в Африке. Так укрылась на Кавказе от гуннов часть алан, положив начало будущему народу осетин; другая ветвь аланов отошла на запад в Галлию и там смешалась с вестготами, добавив тем самым ираноязычную компоненту в число предков французского народа. Тогда же, в 430-х годах, бежали от притеснений табгачского владыки Тоба Дао две небольшие группы сяньбийских родов: одна из них во главе с родом Туфа укрылась в Центральном Тибете, а другая, предводительствуемая родом Ашина (что значит "волк") в глубинах Алтая. Оба эти монголоязычных племени смешались с местным населением, приняв его язык - тибетский или тюркский. В недалеком будущем племена эти станут основателями великих средневековых держав - Тибетского царства и Тюркского каганата.

А пока тюркюты (что значит "силачи") сидят в Алтайских горах, платят дань жужаням, добывают и обрабатывают железо. И отличные оказались металлурги! Из природно-легированных руд они делают прочные стальные клинки с очень тонким, гибким лезвием. Так на смену тяжелому мечу приходит сабля важнейшее военное изобретение раннего средневековья. Отныне подвижный конный степняк, облаченный в легкие роговые и костяные латы, станет опасен не только своими стрелами. Легкая сабля позволяет быстро фехтовать, а рубит не хуже меча - вернее, не рубит, а режет своим длинным кривым лезвием. В дополнение к сабле тюркюты изобрели металлические стремена, которые позволяют воину вставать в седле на скаку и рубить с плеча. Наступает эпоха полноценных конных армий: первую из них создадут в середине 6 века тюркюты для борьбы с жужанями. Союзниками тюркютов в этой борьбе станут телеуты многочисленные миролюбивые скотоводы, входившие в державу южных хуннов, а после ее гибели отошедшие на запад, подальше от Китая, в верховья Иртыша. Здесь телеуты стали "яблоком раздора": восточный владыка жужаней Доулунь требует с них дани и участия в своих войнах, и того же хочет воинственный правитель эфталитов на юго-западе - Ахшунвар! Попав из огня да в полымя, телеуты восстанут, более сильные тюркюты помогут им; так в середине 6 века родится великая держава кочевников - "Вечный Эль".

Это будет вершина государственного строительства степняков: военная федерация разноязычных племен, возглавляемая ханской династией тюркютов Ашина, чья власть уравновешивает волю родовой аристократии и стремления военно-демократической общины воинов - орды. Слова "Тюрк бегляр будун ..." "Знать и народ тюркский ..." - зазвучат в Великой степи так же гордо и грозно, как звучало прежде в Средиземноморье: "Сенатус популюскве романус ..." - "Сенат и народ римский ..." И знамена с золотой волчьей головой пройдут еще большие расстояния, чем орлы римских легионов: до границ Кореи и Тибета, до берегов Байкала и Азовского моря. Только все это очень непрочно: натуральное хозяйство степняков не располагает к товарообмену в масштабе всей Степи, военная власть с центром возле Алтая не может успешно решать проблемы, возникающие на стыках с Византией, Ираном и Китаем. "Вечный Эль" проживет лишь 80 лет - но сделано будет многое.

Это тюркюты разгромили державы жужаней и эфталитов - реликты предыдущей "эпохи этнического хаоса". Они же навели в центре Азии порядок, оптимальный для движения караванов по Великому шелковому пути; на этой основе восстановилось единство внутриконтинентальной экономики. Тюркюты установили прочный мир в Степи - поэтому прекратились вторжения новых "варваров" в Тянь Ся, а северные китайцы получили шанс к возрождению их национальной государственности в условиях равноправного диалога с великой державой кочевников. Заметим еще, что после распада "Вечного Эля" его западный осколок - Хазарский каганат - сыграл важную роль в развитии Восточной Европы, связывая ее торговыми путями со Средней Азией. Особенно сильно сказалось хазарское влияние на развитии юной Киевской державы и первого государства болгар.

Кроме всего этого, тюркюты, сами того не ведая, стали инициаторами последнего акта переселения народов в Европе: их удар вызвал в середине 6 века бегство племени авар из степей Приаралья в степи Причерноморья. Беглецы промчались до центра Европы - до Паннонии (будущей Венгрии). По дороге авары атаковали всех встречных: болгар, славян, византийцев, лангобардов. Даже осев в Паннонии, они продолжали жить войной и грабежом, повторяя на Западе путь, пройденный жужанями на Востоке. Не случайно позднейшие европейские историки часто ошибались, принимая авар за переселившихся в Европу жужаней.

Борьба с аварами оказалась так же существенна для развития государственности юных европейских народов, как важна была победа над жужанями для народов Восточной Степи. Не случайно именно славянские племена, устоявшие перед натиском авар, основали Киевскую державу, а разбитые аварами лангобарды, отступив в Италию, создали там свое королевство - будущую Ломбардию. Наконец, победительница авар - держава франков - стала первой империей средневековой Европы, уподобившись своей недолгой жизнью и долгой славой "Вечному Элю" тюркютов. История любит и умеет повторяться ...

Вот и окончен наш экскурс в эпоху Великого Переселения Народов, в те времена, когда еще ничего не было решено, но когда все решалось. Кажется, не было в том мире ничего стабильного: десятки этносов переселялись на сотни, а то и на тысячи километров, перекраивая территории великих держав античности, которые вдруг сгинули без видимого следа. Новые народы начинали свою историю как бы с чистого листа ...

Нет, не так! Наследие античных цивилизаций не пропало. Готы и франки, табгачи и сяньби перенимали его у исконного населения древних ойкумен быстро или медленно, вольно или невольно - и передавали друг другу. Грамотность и литература - индийская, греческая, латинская, китайская. Технология государственной администрации, разработанная в долинах Инда и Хуанхэ, Тибра и Сырдарьи. Культура поливного земледелия и металлургия, хлопкопрядение и шелкоткачество, архитектура и военная техника, товарно-денежная экономика и юриспруденция ... Все это не могли не заимствовать вчерашние варвары, принимая наследство античных обществ.

Прежде - в античную эпоху - великие цивилизации Земли развивались почти автономно, нередко зная друг о друге, но не проявляя охоты к контактам. В средние века ситуация меняется: контакты между "западами" и "востоками" становятся важнейшим фактором их развития, во многом определяют их судьбу.

Начало этому процессу положили "варварские" народы в эпоху их Великого переселения. Это они сдвинули Восток и Запад с насиженных мест, заставили их вступить в тесный контакт, начать тот многовековый плодотворный диалог, который не умеют или не хотят заметить даже сейчас многие мыслители "классики". Переход Запада и Востока к тесному общению - огромный успех в истории человечества, и он дался дорогой ценой. Половина этой цены общеизвестна: крах античных империй увлек в небытие многие жемчужины древних культур. Вспомним, что сохранилась едва ли тысячная часть фонда Александрийской библиотеки, а из семи чудес света только пирамиды дошли до нас в хорошей сохранности. Но была ведь и вторая половина цены - жизнь и история многих десятков больших и малых этносов, сгоревших дотла в огне Великого переселения. Некоторые из них запомнились потомкам, как "варвары-разрушители": такова судьба гуннов, вандалов, жужаней, авар. От иных остались лишь имена: карпы, тайфалы, бастарны, цзелу ... А сколько племен вообще забыто!

Конечно, люди, составлявшие их, не исчезли бесследно. Их потомки живут среди нас, но не помнят родства, ибо пращуры не успели оформить свою государственность, свое этническое единство, свою самобытную культуру и растворились среди соседних племен. И все же не зря они прошли по Земле: их трудами укрепилось единство Человечества. Очень сложной была рассмотренная нами эпоха - конфликтная и плодотворная, она заслуживает самого внимательного изучения. Ведь в истории человечества нет ничего, что подлежало бы забвению!

Сергей Смирнов








Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Прислать материал | Нашёл ошибку | Наверх