Глава 3

Папство. Германия и Италия. Фридрих Барбаросса (1125–1190)

Второй период борьбы. После короткого перемирия (1123–1157) борьба между папством и империей возобновляется в новой форме и при иных условиях: против пап ства выступает могущественнейший из средневековых немецких императоров. Однако энергии и ума Фридриха Барбароссы оказывается недостаточно для того, чтобы дос тавить победу императорской власти; его чрезмерное честолюбие вредит успеху. В то время, как папа и император оспаривают друг у друга главенство над христианским миром, рядом с ними развиваются другие силы, другие государства, история которых представляет столь же глубокий и часто еще более реальный интерес Феодальная и городская Германия является почти такой, какой она останется до нового времени, с ее запутанной системой княжеств и сень орий, с ее промышленными городами, ревниво оберегающими свои привилегии. Италия со своей стороны делается страной больших муниципальных республик, в которых политическая жизнь бьет ключом, беспрестанно разража ясь распрями и внезапными мятежами, но зато побуждая людей к энергичной деятельности и поддерживая в них сознание собственного достоинства. Эти республики растут благодаря трудолюбию населения, рассеивают свои конторы по всем странам, посылают свои корабли во все моря от Англии до крайнего Востока; они более прочно завоевывают мир торговлей, чем крестоносцы — оружием.

Лотарь: борьба с Гогенштауфенами. Когда Генрих v умер, не оставив сыновей, в Майнце собрался большой сейм (август 1125 г.). Многие могущественные князья, вероятно, мечтали о короне. Самым честолюбивым из всех был Фридрих Гогенштауфен. Еще совсем молодой, 35 лет от роду, он был главой дома Вайблингенов, герцогом Шва бии. Энергичный, смелый племянник Генриха V по матери своей Агнесе, он был братом Конрада, герцога Франконии. С другой стороны, он был женат на Юдифи, дочери баварского герцога Генриха Черного из фамилии Вельфов, кото рая боролась с предшествующими императорами и обширные владения которой простирались вдоль Альп в Саксонии и Италии. В сравнении с этим молодым человеком, жаж давшим власти, Лотарь Супплинбургский, герцог Саксон ский, маркграф Мейссенский и Лузацский был стариком; но он опирался на наиболее объединенную, наиболее доро жившую своей независимостью часть Германии. Высокомерие Фридриха беспокоило князей; архиепископ Майнцский Адальберт, убедил их избрать Лотаря. По свидетельству одного современника, правда, оспариваемому некоторыми, Лотарь, обязанный своим избранием церкви, отблагодарил ее за эту услугу следующими привилегиями: «Церковь получает свободу, к которой она всегда стремилась… она пользуется свободой выбора в духовных делах, не стесняе мая страхом перед императорской властью или, как раньше, присутствием императора; …император имеет право давать торжественную инвеституру посохом на владение церковным имуществом только тому, кто свободно избран и посвящен на кафедру по духовному уставу». Однако на деле Лотарь неуклонно пользовался правами, которые Вормсский конкордат признал за императором.

Гогенштауфены, обманутые в своих честолюбивых надеждах, сделались естественными врагами Лотаря. Вскоре после своего избрания он начал преследовать их, обратившись на сейме в Регенсбурге (1125) к князьям с вопросом, должны ли владения, конфискованные у изгнанных мятежников, считаться государственным имуществом или частной собственностью короля. Сейм решил, что они принадлежат государству и, следовательно, не могут быть отчуждены. А Фридрих унаследовал от Генриха V владения, происхождение которых было именно таково. В то же время Лотарь задумывал уже поход против Гогенштауфенов; сильный союзом с папой он добился того, что Гонорий II отлучил их от церкви (1125). Прежде всего он постарался приобрести со юзников. Хотя в Богемии, где тогда шел спор из-за наследования герцогского престола, он потерпел поражение и ему не удалось провести своего кандидата, однако Собеслав, которому досталась победа, признал себя его вассалом и принес присягу на верность. В 1127 г. сын и наследник Генриха Баварского Генрих Гордый женился на Гертруде, дочери Лотаря. Так возникло это соперничество между Вельфами и Вайблингенами, Гвельфами и Гибеллинами, которое, много раз изменяя свой характер, в течение нескольких веков играет важную роль в политической истории Германии и Италии и даже во внутренних раздорах городов.

Война началась в этом же году. Осада Нюренберга Лотарем окончилась неудачей. На это нападение Фридрих и Кон рад ответили смелой выходкой. Во время праздников Рожде ства Лотарь узнал, что Конрад только что провозгласил себя королем. В 1128 г. Конрад перешел Альпы; он был хорошо принят жителями Милана, находившимися в ссоре с папой; архиепископ короновал его в Монце. Однако ему не удалось упрочить свое господство в Италии и позднее он принужден был покинуть ее. А в Германии Лотарь торжествовал победу: в 1129 г. он отнял у Гогенштауфенов Шпейер, в 1130 г. — Нюренберг, в 1134 г. он страшно опустошил Швабию. Не в силах дольше бороться, Фридрих явился в Фульду, чтобы изъявить свою покорность (октябрь 1134 г.). Соперник короля, Конрад, вскоре сделал то же самое. Обоим Лотарь оставил их аллоды и лены, и на Бамбергском сейме (март 1135 г.) он провозгласил всеобщий мир для всей Германии.

Германия и ее восточные соседи. Теперь Лотарь был достаточно силен, чтобы приняться за восстановление авторитета Германии среди соседних народов. В Дании ос паривавшие друг у друга власть короли Эрик и Магнус, один за другим, признали себя его вассалами. Магнус обещал даже, что никто из его преемников не возложит на себя ко рону без согласия императора (1134). В Венгрии король Бела II просил у него помощи против своего соперника Бориса и польского герцога Болеслава (1134). Последний дал Лотарю клятву в верности, обязался платить ему дань и владеть Померанией на правах его ленника. При дворе Лотаря наряду со славянскими князьями или их послами можно было видеть и посланников от константинопольского и ве нецианского дворов.

Подобно Карлу Великому и Оттонам, Лотарь хотел обес печить влияние Германии при помощи христианства. С его разрешения Оттон Бамбергский в 1128 г. возвратился в Померанию, где язычество снова окрепло и подрывало ус пехи христианства. В Брандебурге венденский князь Прибислав принял христианскую веру. Маркграф Северной марки Альбрехт Медведь своими победами и своим влия нием энергично содействовал миссионерам. Прибислав зак лючил с ним союз и, будучи бездетным, сделал его своим наследником: так началось могущество Асканийской дина стии в Бранденбурге. Магдебург при епископе Норберте, избранном в 1126 г., опять сделался средоточием миссий для востока, для славянских стран; Норберт хотел, чтобы новые епископства, основанные в Польше и Померании, были подчинены магдебургскому митрополиту. Папа, ко торому он был верным и влиятельным помощником в сно шениях с королем, дал ему согласие на это в 1133 г. Таким образом, польская церковь потеряла свою независимость; гнезненский архиепископ перестал быть митрополитом. На севере папа восстановил права архиепископа Бременского над скандинавскими церквами и, особенно, над Лундским епис копством. Впрочем, это были безуспешные меры: епископ Лундский по-прежнему остался митрополитом Скандинавии; епископ Гнезненский после смерти Норберта в 1135 г. снова получил свои старинные привилегии. По крайней мере, пре монтранский орден, основанный Норбертом еще до избра ния его архиепископом, способствовал обращению славян в христианство. С другой стороны, из Бремена отправился Визелин, чтобы проповедовать Евангелие у вагров и обо дритов, среди которых христианство сделало еще неболь шие успехи. По его совету Лотарь в 1134 г. построил на берегу Травы крепость Сегеберг, которая должна была гос подствовать над страной и охранять соседний монастырь.

Спор между Иннокентием II и Анаклетом II. В Италии папство тотчас после своей победы подверглось новым опасностям. Гонорий II, преемник Каликста II (1124), не пользовался таким авторитетом, как его предшествен ник. Избранный фамилией Франджипани, он имел противников в лице фамилии Пиерлеони. Феодальные партии, все гда готовые к смелым предприятиям и мятежам, снова начали волновать Рим.

На юге явилась другая опасность. Норманны, всегда своекорыстные и часто опасные союзники папы, основали сильное государство, уже одно соседство которого было угрозой. После смерти Роберта Гюискара (1085) между двумя его сыновьями Рожером Борсой и Богемундом возник спор из-за наследования Калабрии и Апулии. Рожер Борса овла дел наследством, а Богемунд отправился искать счастья в св. земле. Рожеру наследовал его сын Вильгельм (1111); когда последний умер бездетным (1127), Рожер II, сын и наследник завоевателя Сицилии Рожера I, также впослед ствии умерший бездетным, соединил под своей властью все норманнские владения. Энергичный, способный, умевший ловко пользоваться событиями для осуществления своих честолюбивых замыслов, Рожер, задавшись целью с самого вступления на престол подчинить себе аристократию, что бы упрочить свою власть, перестал испрашивать папскую инвеституру для духовных сановников. Гонорий отлучил его от церкви, составил против него лигу из южных князей, потребовал обратно Апулию и Калабрию; но все это было бе зуспешно: он вынужден был уступить и снова дать Рожеру инвеституру на эти провинции (1128).

После смерти Гонория II (февраль 1130 г.) разгорелась борьба соперников. В то время как одна часть кардиналов наскоро избрала Иннокентия II, который опирался на фами лии Франджипани и Корси, другая партия противопоставила ему кардинала Петра из фамилии Пиерлеони, который принял имя Анаклета II. Иннокентий II должен был бежать в Пизу. Его соперник остался один господином Рима. Оба обратились за помощью к Лотарю. Посредничество в их споре взял на себя св. Бернард, человек, который в течение целой части этого столетия был душой христианского мира. Он родился в 1091 г. в Бургундии и на 22-м году поступил монахом в тот самый Ситоский монастырь, который благо даря своему настоятелю Этьену Гардингу сделался центром монастырской реформы. В 1115 г. он сделался аббатом цистерцианского монастыря в Клерво. Аскет и мистик, он однако соединял в себе практическую энергию с созерцатель ным умом. Он принимал участие в мирских делах и переезжал из страны в страну, защищая дело церкви и папства, реформу духовенства, священную войну. Всюду, где раздавалась его проповедь, он своим пылким красноречием увлекал князей и народы, отрывая их от ссор, страстей и мелких забот.

Когда на соборе в Этампе французский ко роль Людовик VI и епископы предложили ему разрешить спор между Иннокентием II и Анаклетом, св. Бернард высказался в пользу первого из них, и его примеру последовало почти все духовенство Франции за исключением Аквитании (1130). Иннокентий, нашедший убежище во Франции, председательствовал на Клермонском соборе. В том же году (1130) в Германии Вюрцбургский собор также принял его сторону. Вскоре после этого он имел в Люттихе встречу с Лотарем, причем состоялось формальное соглашение между папством и империей (март — апрель 1131 г.). На Реймсском соборе он короновал нового короля Франции Людовика VII. Англия, Кастилия, Арагон в свою очередь признали его. Единственным союзником Анаклета был Рожер Сицилийский, которому он в 1130 г. пожаловал титул короля, да и Рожер был вскоре побежден восставшими апулийскими сеньорами (1132).

Лотарь в Италии. Таково было положение дел, когда в конце 1132 г. Лотарь с небольшой армией спустился в Италию. Встретив враждебный прием в Ломбардии, он должен был прибегнуть к силе, чтобы вступить в Верону, и не мог справиться с маленьким городом Кремой. На юге Ред жьо и Болонья заперли перед ним свои ворота. Наконец, в апреле 1133 г. он в сопровождении Иннокентия II вступил в Рим и овладел императорским дворцом на Авентине, между тем как Анаклет занял citta Leonina и замок св. Ангела; поэтому ему пришлось возложить на себя императорскую корону не в церкви св. Петра, а в Латеране (июнь 1133 г.). По показанию Оттона Фрейзингенского, Иннокентий II впос ледствии заказал картину, которая изображала его сидящим на троне, в то время, как преклоненный Лотарь получает из его рук корону. Под картиной была следующая надпись: «Король подходит к воротам, присягая предварительно соблюдать привилегии города, потом он делается слугой папы, от которого получает корону»:

Rex venit ante fores, jurans prius urbis honores;
Post homo fit papae, sumit quo dante coronam.

Это надменное толкование церемонии коронования Ло таря, кажется, совершенно неосновательно: Иннокентий II признал все права, дарованные императору Вормсским конкордатом. Что касается имущества графини Матильды, то было заключено соглашение, предоставлявшее императору право владеть теми имениями, которые были ленами империи; аллодиальными же поместьями он мог пользоваться за ежегодную дань в 100 ливров, а после его смерти они долж ны были отойти опять к курии. В 1137 г. папа пожаловал их на тех же условиях зятю короля Генриху Баварскому.

В сентябре 1136 г. Лотарь во второй раз перешел через Альпы. Иннокентий II все еще боролся с Анаклетом, и кроме того, константинопольский и венецианский дворы про сили у императора помощи против Рожера Сицилийского. Энергичный и умный король норманнов стремился создать однородное государство, подчиненное сильной власти. Его противниками были сеньоры и города Южной Италии, ко торые очень тяготились сицилийским господством и опира лись на союз с Пизой, Генуей и Венецией. Одним из самых страшных его противников был св. Бернард, который преследовал его как сторонника Анаклета и проповедовал против него настоящий крестовый поход на севере и в центре Италии. Жители Милана, воспламененные его красноречием, не хотели отпустить его от себя, намереваясь против его воли сделать его своим архиепископом. По отношению к Лотарю многие ломбардские города сохранили свое неза висимое положение, несмотря на сильную армию, которую он в этот раз привел с собой; но когда он вместе с папой вступил в Южную Италию, он всюду одерживал победы и в короткое время овладел городами, которые пробовали ока зать сопротивление, как, например, Бари и Салерно. Импе рия мстила за поражения, которые потерпел некогда в этой стране Оттон П. Однако когда зашел вопрос о распределе нии завоеваний, император и папа едва не поссорились. Папа смогрел на Апулию и Калабрию как на лены св. Петра. Нуж но было найти такое решение, которое удовлетворило бы обе стороны: когда новый герцог Апулии Райнульф получал гер цогское знамя, император и папа вручили его ему, держа каж дый один конец знамени. В интересах мира между церковью и империей обоим союзникам пора было расстаться. Спеша возвратиться в Германию, престарелый император не сделал даже попытки снова водворить Иннокентия II в Риме, кото рый находился в руках Анаклета. Лотарь умер во время пути в одной тирольской деревне 4 декабря 1137 г. После его удаления в Апулию и Калабрию вступил Рожер, чтобы наказать их, и отдал их на разграбление своим сарацинским отрядам.

«Вполне справедливо, — говорит один современный писатель, — мы называем Лотаря отцом отечества, ибо он мужественно защищал его и всегда был готов подвергнуть свою жизнь опасности во имя справедливости; под его управлением народу нечего было бояться; каждый мирно и спокойно пользовался своим имуществом». Его имя менее известно, чем имена многих других императоров; но в средневековой истории Германии было мало таких счастливых царствова ний, как царствование Лотаря. Он сумел принудить к по корности могущественную фамилию, которая оспаривала у него власть, подчинить себе князей, восстановить спокой ствие, внушить соседям уважение к Германии. Благочестивый, искренний покровитель церкви и папства, он ни в чем не поступился Вормсским конкордатом: он намеревался даже восстановить те права относительно церковных выборов, которыми прежде пользовался император.

Воцарение Гогенштауфенов: Конрад III. После смерти Лотаря во всей империи не было князя, который мог бы сравниться по могуществу с его зятем, главой дома Вельфов, баварским герцогом Генрихом Гордым. Лотарь, не имевший сыновей и видевший в нем своего преемника, ста рался расширить его владения и упрочить за ним территориальное положение, необходимое для того, чтобы энергич но пользоваться императорской властью. Таким образом, в Германии Генрих Гордый присоединил к Баварии Швабию и Саксонию; в Италии он владел ленами, доставшимися ему из наследства Матильды, например, маркграфством Тоскан ским, и в силу договора, заключенного с папой в 1137 г., имел в пожизненном пользовании аллодиальные поместья, которые принадлежали к этому наследству. «Он хвастал, — говорит Оттон Фрейзингенский, — что распространил свою власть от одного моря до другого» (от Северного до Среди земного). Такое могущество в связи с пылким честолюбием и энергичным характером Генриха Гордого страшило и светских князей, и епископов. В то время, как маркграф Северной марки Альбрехт Медведь оспаривал у него саксонское наследство, те германские князья, которые были его против никами, собрались в Кобленце (март 1138 г.) и избрали королем Конрада Гогенштауфена — того самого, который в пред шествовавшее царствование оспаривал корону у Лотаря.

Так началась, на этот раз непосредственно, борьба Вельфов и Вайблингенов. Чтобы сломить могущество Генриха Гордого, Конрад отнял у него Саксонию и отдал ее Альбрехту Медведю. Храбрый маркграф, который уже столько лет с такой энергией добивался господства над северными областями, естественно, был для Вельфов страшным про тивником. Другой королевский указ лишил Генриха Баварии, которую Конрад отдал своему сводному брату авст рийскому маркграфу Леопольду из дома Бабенбергов. Генрих не хотел уступать. В 1139 г. он изгнал Альбрехта Медведя из Саксонии; но внезапно умер от лихорадки (октябрь 1139 г.) во цвете лет, на 35-м году жизни, оставив свое опасное наследство десятилетнему сыну Генриху, который впоследствии получил прозвание Льва. Борьба продолжалась. Позже, в 1142 г. во Франкфурте был подписан дого вор: саксонские сеньоры подчинились королю, который при знал молодого Генриха саксонским герцогом; вдова Генриха Гордого Гертруда вышла замуж за брата Конрада маркграфа Генриха Язомирготта, который в следующем году получил в управление Баварию. Тем не менее, мир в Германии не был восстановлен: сторонники Вельфов не разоружались вполне; повсюду вспыхивали войны между крупными сень ориальными фамилиями; Рожер Сицилийский и венгерский король вербовали себе союзников среди немецких князей, чтобы поддерживать раздоры в Германии; в Провансе и Бур гундии власть Конрада была ничтожна.

Несмотря на столько затруднений внутри государства, Конрад составил между тем план целого ряда походов. Он заключил с константинопольским двором союзный договор против Рожера Сицилийского (1142); позднее император Мануил Комнин женился на его свояченице Берте Зульц бахской (1146). Увлеченный св. Бернардом, он возложил на себя крест в Шпейере на Рождестве 1146 г. Князья и сеньоры последовали его примеру; междоусобные войны прекратились. Во Франкфурте (март 1147 г.) провозглашен был всеобщий мир. В мае Конрад, короновав своего десятилет него сына Генриха, выступил в поход со множеством иска телей приключений, бедняков и богатых, даже женщин, во оруженных с ног до головы. Среди них, как рассказывает летописец, было много людей, которых гнали из отечества крайняя бедность, долги, стремление покрыть забвением какой-нибудь проступок. Это был второй крестовый поход; известно, как неудачно он закончился.

В самой Германии многие сеньоры, особенно саксонские, мало интересуясь посещением Иерусалима, организовали под влиянием св. Бернарда крестовый поход против вендов. Успеху немецкого влияния в этой стране помешали раздоры между Альбрехтом Медведем и Генрихом Гордым. Между тем граф Адольф Голштинский возобновил борьбу со славянами, завоевал Вагрию, восстановил Любек, покро вительствовал христианским миссиям, призвал колонистов из Фландрии, Голландии и Вестфалии, обещая им землю, богатую плодами, стадами, пастбищами. «Несметное мно жество народа откликнулось на этот призыв» (Гельмольд). Он завязал дружеские сношения с ободритским князем Ник-лотом. Крестовый поход чуть не разрушил всей его работы, вызвав нашествие вендов: они снова разрушили Любек и опустошили поселения немецких колонистов. Поход, пред принятый против них, продолжался только несколько не дель; единственным серьезным результатом его было обращение в христианство Ратибора, герцога Померании. Адольф получил возможность восстановить свое влияние в Вагрии, но больше всего эти события послужили на пользу Генриху Льву, который упрочил свою власть в Саксонии и завоевал область Дитмаршен (1148). Между тем его сопер ник Альбрехт Медведь после смерти бранденбургского кня зя Прибислава (1150) унаследовал его княжество; он ввел здесь германское устройство и довершил распространение христианства, покровительствуя пропаганде премонтранцев. Епископство Гавельбергское также обязано было ему своим развитием. Несмотря на анархию, которой ознаменовалось царствование Конрада, пределы германского мира все таки расширялись в ущерб славянству.

Последние годы Конрада прошли так же тревожно. Во время крестового похода князья возмутились против его сына Генриха; граф Вельф VI в союзе с Рожером Сицилий ским старался возбудить большое восстание. Возвращение короля (май 1149 г.) не восстановило порядка. Вельф продолжал свои происки. Генрих Лев взялся за оружие и по требовал назад Баварию. Умирая (февраль 1152 г.), Конрад оставил Германию глубоко расстроенной, а королевскую власть — совершенно бессильной.

Фридрих Барбаросса. Скоро положение изменилось. Конрад оставил после себя только одного восьмилет него сына; он понимал, что должен отказаться от мысли передать ему престол и указал избирателям на своего пле мянника Фридриха Швабского. Немецкие князья, собрав шись во Франкфурте, приступили к осуществлению своего права, «ибо, — говорит Оттон Фрейзингенский, — таков за кон Римской империи, что короли выбираются князьями, а не получают престол по наследству». Но они последовали совету Конрада. Епископ-историк, приходившийся дядей новому королю, прибавляет, что к этому решению их побу дила жажда мира: «Среди фамилий империи были тогда две знаменитые, Вайблингены и Вельфы, из которых первая обычно держала сторону императоров, вторая — оказывала поддержку могущественным герцогам. Их соперничество часто бывало причиной волнений в государстве. Но, по воле Провидения, в царствование Генриха V отец Фридриха из фамилии Вайблингенов женился на дочери герцога Вельфа Баварского. Таким образом, князья избрали Фридриха не только ради его энергии и влияния, но и потому, что он мог примирить обе враждебные фамилии».

Еще молодому (ему было около 30 лет), умному, честолюбивому Фридриху Барбароссе суждено было в течение 38 лет волновать мир и господствовать над ним. Он вопло тил в себе все типичные черты средневекового германского императора и неутомимо стремился к осуществлению всех планов и надежд, которые его современники связывали с этим званием. Доблестный рыцарь и выдающийся государственный человек, он, правда, не во всех предприятиях имел успех, но его царствование покрыто необыкновенным блес ком, усилению которого как будто способствовали все об стоятельства. Германия XII в. пробуждается к новой жизни, города процветают, народная поэзия нарождается и быстро развивается; и если это не есть дело собственно Фридриха, то он способствовал этому расцвету своей настойчивостью в устроении порядка и рыцарским блеском своего двора.

Фридрих Барбаросса преследовал одновременно двоякого рода политику: королевскую и имперскую. Как король Германии, он хотел установить в ней большее единство управления, ослабить крупных феодалов и в то же время по ложить конец насилиям мелких сеньоров. Как император, он руководствовался традициями; он считал себя наследни ком Константина, Юстиниана, Оттона, Карла Великого. Тотчас после своего избрания он писал папе, что его цель — «восстановить величие Римской империи в ее прежней силе и блеске», и летописец Радевик говорит по этому поводу: «Во все время своего царствования он ни о чем так не заботился, как о восстановлении прежнего значения Римской империи». Приводя в исполнение свои планы, он часто об наруживал ум более ясный и более практический, чем его немецкие предшественники. Ни Карл Великий, ни Оттон не знали точно имперского права, на которое они ссылались; не то было при Фридрихе: легисты, болонские доктора, ко торыми он окружал себя и к которым обращался за определением своих прав, были истолкователями последних. Они постарались найти наиболее благоприятные для его власти положения; они внушили императору, что его желание имеет силу закона, что ему принадлежит не только верховная власть, но и право собственности над миром. Вооруженный этими краткими аксиомами, Фридрих владел ими с такой же силой и искусством, как своим мечом. Храбрый, как Ричард Львиное Сердце, подчас ловкий политик, как Филипп Август, он напоминает Филиппа Красивого своими ссылка ми на римское право и тем, что во всем опирается на юристов; но в то время, как Капетинги направляют свои усилия к вполне определенной цели, он еще всецело находится во власти химер прошлого. Вот почему, достигнув больших успехов как король, он потерпел неудачу как император. Несмотря на свою настойчивость и на жестокие меры, к ко торым он прибегал, он не сумел справиться ни с папством, ни с ломбардскими городами; стремясь поработить Италию, он возбудил в ней стремление к независимости и вместе с тем сделал папство более популярным.

Ломбардские и тосканские города. Чтобы понять борьбу, которую вел Фридрих Барбаросса по ту сторону Альп, нужно познакомиться с этой новой, полной жизни и страсти Италией, с которой он столкнулся здесь.

Ломбардия сделалась преимущественно страной муниципальных учреждений. Если новейшие работы доказали, что невозможно установить прямую преемственность между римскими муниципиями и муниципиями средних веков, то, по крайней мере, с уверенностью можно сказать, что ломбардские города всегда играли важную роль и что в первые столетия средних веков городская жизнь сохранилась там лучше, чем в каком бы то ни было другом месте. В IX и Х в. епископы сделались фактическими господами ломбар дских городов: они присоединили к своей власти власть древ них графов; в их руках сосредоточиваются администрация, суд, полиция, набор войска как в городе, так и в его округе. Многочисленные акты об иммунитетах, дарованных императорами церквам Модены, Реджо, Мантуи, Пармы, Берга-мо, Кремоны, Лоди, Верчелли и пр., дают нам ясное пред ставление об этой организации. Если в некоторых городах, как, например, в Милане, государство еще держит графов и маркграфов, то они играют жалкую роль рядом с архиепископом. Далее на юг картина меняется: в Тоскане могущество епископа не достигает таких размеров, а маркграфы обладают действительной властью.

Под прикрытием епископской власти и образуются ломбардские муниципии. Даже там, где власть епископа простирается на целое графство, город остается центром последнего. Окруженный стенами, населенный людьми, которых связывает друг с другом множество общих интересов, он рано начинает сознавать свою индивидуальность и свою силу; купцы и ремесленники образуют самоуправляющиеся корпорации, которые, соединяясь, и создадут позже коммунальную администрацию. Притом епископ, управляющий городом, является до известной степени муниципальным магистратом: юридически, хотя не всегда фактически, граждане принимают участие в его избрании; он сам назначает асессоров, то есть уполномоченных, которые судят и управляют от его имени; он выбирает их из среды буржуазии и таким обра зом со своей стороны содействует подготовке муниципаль ного строя. Примером такого устройства может служить Милан. В IX в. власть архиепископа там безгранична, но город обнаруживает необыкновенную живучесть: в XI в. число его жителей достигает 300 тысяч; его промышлен ность и торговля находятся в цветущем состоянии. Архиепископы управляют городом, назначают муниципальных чиновников, созывают общие народные собрания; в первой половине XI в. архиепископ Гериберт, поддерживаемый гражданами, вступает в борьбу с самим императором.

Почти во всех этих городах с течением времени наступает минута, когда та часть населения, которая объединилась под покровом епископской власти, начинает стремить ся к освобождению от этого верховенства, находя его слишком тяжелым. В Кремоне в начале XI в., граждане отказываются уплатить епископу Ландульфу (1003–1031) различные повинности, изгоняют его и разрушают его замок. Реформы в устройстве церкви, произведенные в течение второй половины XI в., и спор из-за инвеституры ослабили могущество епископов, вызвали брожение в городах и благоприятствовали стремлению граждан к независимости. В Милане народ с этого времени беспрестанно бунтует против архиепископов, и среди этих-то смут возникает муниципальное устройство. С другой стороны, города уже представляют собой силу, поддержку которой папа и император постоянно стараются приобрести путем уступок. Подстрекая жителей Лукки к восстанию против их епископа Ансельма, Генрих IV вознаграждает их важными привилегиями и приказывает, чтобы с этих пор «ни один епископ, герцог, маркиз, граф или кто бы то ни был не смел нарушать их прав». В противном лагере также стараются обеспечить себе верность городов, как показывают привилегии, пожалованные графиней Матильдой Мантуе в 1090 г. Мантуанцы не хотят более подчиняться епископской власти: они изгоняют своего епископа Гуго, который умирает в изгнании в 1109 г., и его преемник Манфред во время одного мятежа с трудом спасается от смерти. Регалии, приобретенные или захвачен ные епископами, переходят в руки граждан.

Итак, в конце XI и в первой половине XII вв. совершается революция, благодаря которой епископское управление во многих городах заменяется муниципальной автономией. В Ломбардии одним из признаков этой революции является распространение консулата, который уже и раньше встре чается в некоторых итальянских городах, например, в Ве-роне, Орвието, Равенне и др. В 1093 г. консулы появляются в Бландрате, в 1095-м — в Асти, в 1109-м — в Комо, в 1107-м — в Милане, в 1115-м — в Гвастале, в 1126-м — в Пьяченце, в 1150-м — в Модене и т. д., а за пределами Ломбардам в 1094-м г. — в Пизе, в 1099-м — в Генуе и т. д.

Муниципальное управление состоит из трех основных элементов: консулов, совета и народного собрания.

Консулы являются администраторами, судьями и военачальниками. В некоторых городах каждое сословие назна чает своих консулов. Дело в том, что муниципия заключает в себе соперничающие сословия: знать (milites, capitanei, valvassores), буржуазию и чернь. Во многих местах знать первоначально даже вовсе не входит в состав муниципаль ного общества. В Модене она только в 1185 г. присоединя ется к нему, то есть начинает участвовать в консульских выборах и обязывается подчиняться муниципальным маги стратам. Итак, консулы являются главами ассоциации, ко торая может охватывать собой и не все классы населения; так, в Генуе около середины XII в., духовенство и чернь (minores) пользуются покровительством ассоциации, но не входят в ее состав. Во многих городах число консулов дос тигает двенадцати; но число это постоянно меняется, часто даже в одном и том же городе: в Милане их было в 1117 г. восемнадцать, в 1130-м — двадцать, в 1162-м — восемь. Иног да число консулов находится в соответствии с количеством кварталов (rioni, sestieri) — деление, служащее целям адми нистрации и военного устройства муниципии.

При консулах находится совет, называемый обычно credentia, так как члены его (так называемые sapientes, prudentes — «мудрые») давали присягу доверять консулам: credentiam consulumjuraverunt. Они дают советы консулам, и в некоторых городах консулы не могут принимать важ ных мер без их согласия. О способе назначения членов со вета мы не имеем точных сведений. Общее собрание, concio publica, parlamentum заключает в себе всех, кто участвует в ассоциации, — communitas. Оно созывается только в наибо лее важных случаях. Однако в некоторых городах консулы обязаны по окончании срока службы отдавать ему отчет в своей деятельности.

Каждый город имеет свои обычаи, записанные в его статутах, где римское право смешивается с ломбардским. Кроме того, в некоторых городах процветает юридическое преподавание, особенно в Болонье, которая, по выражению одного современника, «в преподавании свободных искусств превосходила тогда все города Италии». Со всех концов мира стекались туда студенты. Там преподавал в начале XII в. зна менитый Ирнерий, который своими лекциями о законода тельстве Юстиниана прославил Болонскую школу. Римское право преподавалось в Болонье и до него. В конце XII в. там насчитывается около 10 тысяч студентов благодаря привилегиям, которые даровал болонским профессорам и студентам Фридрих I в 1158 г. Но универститет в настоя щем смысле слова возникает в Болонье гораздо позже.

И в других городах старинные школы начинают вскоре развиваться и превращаться в университеты, studia generalia. Один новейший историк, глубоко изучивший историю средневековых университетов, говорит, что «в Италии основание университетов совпало с эпохой свободных городов», он указывает 22 города, которые учредили у себя университеты в промежуток времени от начала XIII до начала XV в. В центре Италии, в Тоскане, муниципальный строй органи зуется за счет власти маркграфов: в Лукке около 1134 г., жите ли принуждают своего маркграфа бежать в Пизу. В 1160 г. гер цог Вельф VI, получивший в лен Тоскану, уступает луккцам за ежегодную дань все пошлины, собираемые им в городе и его округе. Из тосканских городов наиболее быстро растет Флоренция благодаря своей промышленности. Флорентий ские сукна уже тогда славились. Наряду с промыслом Calimala (улица, где находились лавки суконщиков, называ лась Callis Malus) появляются другие отрасли промышлен ности — шелковое и шерстяное производства, меняльное дело — так как флорентийцы уже приобрели опыт в банковских делах. Другие промыслы возникают в конце XII в. Эти кор порации имеют своих ректоров или приоров, позднее — ремесленных консулов. Они обсуждают дела, затрагивающие интересы города, и вмешиваются в их решение: отсюда и возникает муниципальная организация. В 1101 г. мы слы шим уже о консулах, народных собраниях.

Таково в общих чертах это устройство, которое в различных городах разнится своими деталями. Историк Фридриха Барбароссы Оттон Фрейзингенский описал, не без некоторого негодования, управление этих городов, где знать должна действовать заодно с буржуазией, где люди низкого происхождения — мастеровые, занимающиеся «презренными ремеслами», — могут носить оружие, предоставленное в других местах только рыцарям, и достигать в городском управлении почетных должностей. Но он признает, что благодаря этому устройству итальянские города «превзошли богатством и могуществом все остальные города мира».

Между тем, во внутренней жизни города нет ни свободы, ни спокойствия. «В итальянском городе, — справедливо говорит Гебгарт, — свобода и равенство господствуют только с виду. Община наблюдает за индивидуумом и стесняет его деятельность. Гражданин так же строго прикреплен к своему городу, как колон — к своему участку… Он заклю чен в одну из групп, совокупность которых составляет коммуну; он всю жизнь принадлежит определенному классу, цеху, корпорации, приходу или кварталу. Его консулы и советники не только отмеривают ему его часть политической свободы, но и регулируют путем декретов акты его частной жизни, определяя как число фиговых и миндальных деревьев, которые он имеет право посадить на своем поле, так и количество священников и восковых свечей, которые будут сопровождать его гроб»… Добавим, что он должен принадлежать к одной из партий, на которые распадается город, которые вступают между собой в ожесточенные битвы и обагряют кровью улицы. Борьба между крупной буржуазией (popolo grasso) и чернью (popolo minuto) продол жается до тех пор, пока ослабевшие муниципии не подпадут под иго тиранов. Знатные фамилии, аристократия, следят за этими раздорами и стараются извлечь из них выгоду; города покрываются башнями — укреплениями знати. Союзы или распри между фамилиями, из которых каждая окруже на вооруженной клиентелой, также ведут к образованию партий. Нередко один квартал враждует и воюет с другим кварталом, одна улица — с другой.

С другой стороны, непримиримая ненависть разделяет города одной и той же области; они истощают свои силы, разоряя друг друга. «Казалось, — говорит один итальянский писатель того времени, которого нельзя заподозрить в при страстности, — что каждое поколение старается по мере сил увеличить эту пагубную наследственную ненависть. Мести домогаются с ужасающей настойчивостью, осуществляют ее с самой варварской жестокостью. Миланцы, овладев Лоди после продолжительной осады, разрушают стены, сжигают дома, разгоняют население и оставляют на месте города груду развалин…

Когда Милан был покорен Фридрихом Барбароссой, жители Лоди, Кремоны, Новары, Павии про сили привилегии разрушить стены и дома побежденного города». История Ломбардии представляет немало приме ров такого рода; в Тоскане уже началась борьба между Пи зой и Луккой, между Флоренцией и Сиеной.

Морские республики. Некоторые из больших ита льянских городов XII и XIII вв., расположенные в глубине страны, были по преимуществу промышленными городами, как например, Флоренция и Милан.

Другие, лежащие при море, были торговыми республи ками, например, Венеция, Генуя, Пиза, Амальфи. Они вели торговлю с востоком, который благодаря разнообразию сво их продуктов был для них неисчерпаемым источником бо гатств. Жадные до прибыли, мало разборчивые в средствах, они поддерживали связи и с мусульманскими князьями, и с греческим императором, извлекали свои выгоды из кресто вых походов, основывали колонии и учреждали конторы во всех странах вплоть до Черного моря. С VII в. история и культура Венеции носят столько же византийский, сколько и итальянский характер; ее дожи ловко пользуются долж ностными титулами, которые жалует им византийский им ператор. Даже внешность города, с его памятниками и кос тюмами, — совершенно восточная. Во второй половине XII в. здесь начинается то политическое движение, которое, огра ничивая власть дожей, приводит к установлению аристок ратического образа правления, значительно отличавшегося от государственного устройства остальной Италии. Звание дожей существовало уже очень давно; избираемые пожизненно, они не раз старались сделать свою власть наследственной. Уже закон 1032 г. запрещает дожу вмешиваться в избрание своего преемника и дает ему в помощь двух со ветников, без которых он не может предпринять никакого серьезного решения.

Руководимые своими интересами, эти морские респуб лики еще задолго до крестовых походов оспаривали у арабов Средиземное море. В 1001 г. Пиза вместе с Генуей пред приняла поход в Сирию, в 1088 г. — в Тунис. В первом крестовом походе Генуя участвовала 34 кораблями, Пиза — 120; Венеция в несколько приемов снарядила 200 кораблей. Нередко они предпринимали крестовые походы за свой счет: в 1113 г. Пиза объявила войну королю Майорки Назардеку и отняла у него его остров, в то время как ее соперница Генуя завладела Миноркой. Греческая империя считалась с ними, искала их союза; венецианцы устраивались в Констан тинополе как у себя дома. Пизанцы и генуэзцы также име ли там свои кварталы и пользовались привилегиями, дарованными им в силу императорских грамот. В латинском королевстве иная из трех больших морских республик вла дела целой третью города: например, Генуя в Триполи. Вез де — в Яффе, Тире, Антиохии, Акре, Сидоне, Иерусалиме и т. д. им принадлежали целые кварталы с площадями, ули цами, церквами; они образовали там самостоятельные го сударства, имели свои суды, своих правителей (консулы в генуэзских колониях, бальи — в венецианских) и советы при них. В общем, они основывали небольшие общины с таки ми же учреждениями, какие были в метрополии.

К несчастью, среди морских республик существовала такая же сильная и упорная вражда, как и среди ломбардс ких или тосканских городов. В 1136 г. Пиза овладела горо дом Амальфи и разрушила его; позднее Генуя сокрушила Пизу; между Генуей и Венецией война продолжалась до конца средних веков; также они нападали друг на друга и в своих колониях за границей.

Рим: папство; Арнольд Брешийский. В то время как в Северной и Центральной Италии точно определилось устройство городских общин, в Риме вспыхнула городская революция совершенно особенного характера, в которой традиции и воспоминания о древности странным образом перемешались с современными страстями.

Папы отчасти одержали победу в споре об инвеституре, они увлекли мир в поход к святым местам; но по странной иронии, их положение нигде не было более шатко, нигде не относились к ним с меньшим уважением, чем в Риме. Здесь господствуют феодальные партии — Франджипани, Пиерле они, Колонна, Корсини; вопреки декрету 1059 г. эти могу щественные фамилии оказывают влияние на избрание пап, готовые впрочем, если того требуют их интересы, пожерт вовать избранным ими же папой ради другого, против кото рого они раньше боролись, например, Анаклетом ради Иннокентия II.

В 1137 г. после долгих испытаний Иннокентий II вернул ся в Рим. Под конец своего правления он не позволил рим лянам разрушить ненавистный им город Тиволи. «Тогда (1143), — говорит Оттон Фрейзингенский, — римляне подня ли восстание и собрались на Капитолии; желая возвратить городу его старинное величие, они восстановили давно ис чезнувшее учреждение — сенат».

Как и в других городах, население Рима делилось на несколько классов. Первое место занимала городская аристок ратия: члены ее обыкновенно обозначались словом consules, которое не было связано с какой-нибудь должностью, а лишь с общественным положением. Рядом с ними стояли бароны Римской области capitani. Ниже их идут milites, которые образуют мелкую аристократию. Еще ниже следует чернь. До сих пор в Риме господствовали consules, capitani и их сторонники. Между тем, чернь имела военное устройство: каждый квартал составлял отряд под командой начальника. Недовольная господством консулов, она нашла союзников в классе milites, которые не менее страдали от этого господства, и она-то совершила революцию 1143 г.

Но в Риме это движение должно было получить другой характер, чем в торговых и промышленных городах осталь ной Италии. Здесь все говорило о славном прошлом, воспо минания о котором, переплетенные с легендами, воспламеняли воображение народа. Авторы, писавшие в то время для пилигримов и толпы маленькие путеводители, которые изве стны были под названием «Mirabilia urbis Romae», связыва ли с каждым храмом, с каждым развалившимся памятником чудесные сказания. «Капитолий, — говорили они, — называется так потому, что он некогда был главой мира; там жили консулы и сенаторы, управлявшие миром; там был дворец, весь сияющий золотом и драгоценными камнями, а внутри его находилось столько статуй, сколько было провинций в империи». Учреждая на Капитолии новую коммуну, римля не XII в. хотели вернуть себе все наследие прошлого.

Эта революция олицетворялась в Арнольде Брешийском (Брешанском). К несчастью, кроме сообщений его врагов, мы не имеем о нем почти никаких известий. Уроженец Брешии (ныне Бреша), ученик великого французского новато ра Абеляра, воспламенявшего тогда юношество смелостью своих учений, Арнольд по возвращении на родину сделался клириком. Он нападал на папу и высшее духовенство. Он хотел, чтобы церковь была преобразована, чтобы она отка залась от светских имений, забот о делах этого мира и огра ничилась исключительно своей духовной ролью. Обвинен ный перед папой в ереси, он был осужден на Латеранском соборе 1139 г. Затем он снова появляется во Франции, где подвергается преследованиям со стороны св. Бернарда, ко торый видит в нем «оруженосца» Абеляра. Изгнанный из Парижа по приказанию короля, он бежал в Цюрих. Св. Бер нард преследовал его без пощады. Вот что он писал карди налу Гвидо, который покровительствовал ему: «Арнольд Брешийский, речь которого — мед, а учение — яд, человек, которого Брешия изрыгнула и которым Рим гнушается, ко торого Франция изгоняет, Германия проклинает, Италия от казывается принять, этот человек находит у тебя поддерж ку: быть расположенным к нему значит быть против папы и Бога». Таков был человек, которого мы видим в 1147 г. во главе римлян, возбуждающим своей речью толпу на Капи толии. Испытания закалили его характер и усилили страст ность его убеждений; он хочет преобразовать церковь и го сударство, восстановить, с одной стороны простое и бедное христианство первых дней, с другой стороны — Древний Рим. Однако было бы ошибочно смотреть на него только как на мистика и мечтателя: будучи человеком дела, он отличался решимостью и живым красноречием.

Когда он явился в Рим, община торжествовала. Поддерживаемый знатью, папа Луций II хотел взять Капитолий штурмом; но он был отбит и, раненный камнем, вскоре умер (февраль 1145 г.). Община выбрала себе в начальники пат риция Джордано Пиерлеоне, одного из немногих членов аристократии, которые стали на сторону народа. Она объя вила, что папа должен отречься от светской власти в пользу этого магистрата. Нобили, находившиеся в Риме, принуж дены были признать власть «патриция»; народ разрушал феодальные башни. В 1144 г. организовался сенат, и акты датировались «от восстановления священного сената». Сенаторов было 56, по четыре от каждого округа. Один уцелевший документ, подписанный 25 сенаторами, показыва ет, что это были люди из низших классов: очевидно, что все движение носило демократический характер.

После смерти Луция II ни один из кардиналов не решался принять власть в такую критическую минуту; отыскали од ного цистерцианского монаха, чуждого политической жизни, — аббата монастыря св. Анастасия в Тге-Fontani близ Рима.

Новый папа Евгений III был простодушный и робкий человек; но за спиной этого монаха, внезапно вырванного из тиши монастырской жизни и брошенного в водоворот самой опас ной борьбы, какую когда-либо перенесло папство, стоял его учитель действительный глава христианского мира св. Бернард. Он обратился к Евгению III с трактатом «De consideratione», представляющим ценный документ для по нимания этой эпохи; здесь он утешает его, ободряет и напо минает ему об обязанностях папы. Св. Бернард знал слабые стороны церкви: он беспощадно бичевал пороки и недостат ки духовенства и его вождей. В сочинении «De consideratione» он упрекает пап в том, что они предпочли наследие Константина наследию св. Петра и придают больше значения своей светской власти, чем своему духовному сану. Он хотел бы также, чтобы церковь отрешилась от забот о земных делах: «Пусть ни один из тех, — говорит он, — кто обрек себя на служение Богу, не вмешивается в дела века». В другом мес те, в одном из своих писем к Евгению III, он восклицает: «Кто даст мне возможность увидеть перед смертью церковь Божью такой, какой она была в древнее время, когда апостолы закидывали свои сети для того, чтобы ловить души, а не золото и серебро?» Но требуя, подобно Арнольду Брешийскому, преобразования церкви, он хочет, чтобы делом реформы руководило папство.

Ненадолго между Евгением III и коммуной установился мир: римляне просили папу вернуться в Рим; он вернулся, потребовав только уничтожения должности патриция. Но согласие не могло быть продолжительно. В марте 1146 г. Евгений III покинул Рим; мы находим его сначала в Витербо, затем — во Франции, где его приняли с большим почетом, потом — в Германии. В июне 1148 г. он вернулся в Италию. Во время его скитаний Арнольд Брешийский господствовал в Риме.

Кто мог решить спор между ними? И тот, и другой обращал взоры к германскому королю. До нас дошло странное письмо, с которым «сенат и народ римский» обратились в 1149 или 1150 г., к Конраду: «Во всех своих действиях, — говорится здесь, — мы руководствуемся верностью и почте нием, которые мы обязаны оказывать вам. Мы хотим прославить и возвеличить королевство и Римскую империю, над которыми Господь поставил вас владыкой, и восстановить их в том же виде, как во времена Константина и Юстиниа на, которые по уполномочию сената и народа римского пра вили всем миром. Поэтому мы восстановили сенат и низ вергли большинство из тех, которые всегда были непокорны вашей власти; мы энергично боремся, дабы вы всеми средствами и при всяких обстоятельствах могли получать то, что принадлежит кесарю и империи». Они жалуются на то, что их преданность этому делу навлекла на них ненависть папы, знати, Рожера Сицилийского. «Придите же к нам, потому что вы можете получить в Риме все, чего пожелаете: можете прочно утвердиться в городе, который есть гла ва мира, можете лучше, чем большинство ваших предков, владычествовать над Италией и Германией, освобожденной от оков духовенства».

Многие из биографов Арнольда Брешийского неверно понимали это письмо; они смеялись над республиканцами, спешившими призвать короля римлян. Но люди того вре мени, говоря о Древнем Риме, имели в виду не республику, а империю; великие образы, встававшие перед глазами Ар нольда и его приверженцев в их мечтах о древности, кото рая представлялась им золотым веком, были образы Цезаря, Августа, Константина, Феодосия, а также Юстиниана, законодательство которого — вопреки обычному мнению, никогда не забытое — пользовалось теперь снова большим влиянием. Арнольд Брешийский и его партия не оспарива ли прав императора и не стремились к тому, чтобы исключить его из того политического строя, который они хотели установить: в их глазах власть императора и его пребыва ние в Риме не заключали в себе ничего несовместимого с восстановлением сената и римского народа.

Рожер Сицилийский и Южная Италия. В то вре мя, как в Северной и Центральной Италии распространялось муниципальное устройство, на юге Рожер Сицилийский в течение многих лет с неослабной энергией и ловкостью извлекал выгоду для себя из всех событий. В 1130 г., в Палермо он надел на себя королевскую корону. Все усилия Иннокентия II сломить норманнскую монархию были тщет ны. Снова овладев южными провинциями после смерти императора Лотаря, Рожер взял в плен Иннокентия II, ко торый продолжал воевать с ним, и принудил его подписать в Миньяно (1139) договор, в силу которого эти земли оста вались за ним. Во время этой борьбы он не стеснялся воо ружать против христиан своих сицилийских сарацинов, — пример, которому позже последует Фридрих П. С этих пор он оставался лукавым и своекорыстным союзником папства, поддерживая вместе с тем восстания в Германии, чтобы по мешать вмешательству Конрада в Италии. С другой сторо ны, он вмешивался в распри африканских арабов и, восполь зовавшись их междоусобицами, в 1135 г. захватил остров Джербу в заливе Габес. Последний из князей Зиридов в Медии Гассан должен был признать себя его вассалом и принять его политические и торговые условия. В 1146 г. сицилийский адмирал Георгий Антиохийский овладел Три поли; в следующем году Габес признал его верховную власть. Таким образом, вся эта часть Африки должна была, казалось, сделаться придатком норманнского королевства. В 1148 г. Рожер снарядил сюда большую экспедицию; когда его флот явился перед Медией, Гассан отказался от борьбы. Затем были покорены Суса и Сфакс. Сицилийский адмирал запретил насилия и грабежи, чтобы снискать расположение жителей. Завоевание ограничилось той частью прибрежья, которая заключена между Триполи и мысом Бон. Несколь ко позже Тунис и Бон сделались данниками Рожера. Но норманнамне удалось упрочить свое владычество в этих стра нах; ему угрожали уже успехи Альмохадов, владевших Испанией и Западной Африкой. Что касается Византийской империи, то здесь Рожер воевал с Мануилом Комнином, который вступил в союз с императором Конрадом.

Внутри Рожер с непреклонной твердостью устраивает норманнское государство. Он беспощадно подавляет всякое сопротивление: «Siluit terra in conspectu ejus», говорит один летописец того времени, пользующийся библейскими вы ражениями для характеристики этого сурового режима. Между тем Рожер по темпераменту не вспыльчив и не жес ток; но он не хочет оставлять феодализму независимый ав торитет рядом со своим собственным. Вся его деятельность направлена на поддержание порядка и развитие народного благосостояния. Ни одно государство того времени не управлялось так мудро, как королевство Рожера. Он достиг того, что народности разных рас и религий, населявшие его владения, мирно уживались друг с другом: мусульман не изгоняли и не преследовали; они сохраняли свои кварталы, свои мечети и даже своих судей; они принимали участие в общественной жизни. Такой же свободой пользовались и византийцы; лучший полководец королевства Георгий Антиохийский был грек. Арабский и греческий языки были такими же официальными языками, как латинский, и употреблялись в королевских актах; на монетах надписи дела лись арабскими буквами. Сам двор носил вполне восточ ный характер: арабские поэты прославляли его блеск. Образованный, друг наук Рожер был сотрудником арабс кого географа Эдризи; благодаря ему, благодаря собран ным им сведениям география становится точной наукой.

Среди покровительствуемых им людей находились также врач Абу-Сальт Оммейа, который был вместе с тем и астрономом, и композитором, и поэтом, и грек Доксопатер — автор сочинения о патриарших престолах, в котором оспаривалось первенство пап. Это искусное и удачное смешение арабских, византийских и латинских элементов обнаружи вается даже в архитектурных памятниках, воздвигнутых в его царствование, каковыми стали собор в Кефалу, капелла в Палермо, церковь св. Марии dell'Ammiraglio: например, в капелле над мозаиками в греческом стиле простирается потолок в арабском стиле, украшенный куфическими надписями.

Таким было то могущественное и цветущее государство, которое Рожер II основал на границе христианского мира и влияние которого чувствовалось как на Западе, так и на Вос токе. Когда он умер (февраль 1154 г.), всего 50 лет от роду, его сын Вильгельм I, прозванный Злым, своей грубостью и жестокостью быстро разрушил воздвигнутое им здание.

Фридрих Барбаросса в Италии. С этой-то Италией XII в., где рядом уживается столько разнообразных форм, где жизнь и энергия бьют через край, Фридрих Барбаросса вступает в 22-летнюю войну, полную мрачных и драмати ческих эпизодов.

Уже в конце 1154 г. (ноябрь — декабрь) мы находим его на Ронкальской равнине, на реке По, близ Пьяченцы: он держит здесь сейм, как делали все немецкие короли, когда спускались в Италию. Здесь светские и духовные вассалы империи и консулы городов присягают ему на верность, представляют на его решение свои споры, добиваются под тверждения своих ленов и привилегий. По его поведению ломбардские города тотчас замечают, что война близка и что она будет ужасна. Быстро переходя с места на место, он повсюду оставляет за собой развалины, разрушает Тортону, союзницу Милана. Затем он направляется к Риму и приходит туда в июне.

Евгений III умер в июле 1153 г. Папой сделался один англичанин, принявший имя Адриана IV; укрепившись в citta Leonina, он налагает интердикт на Рим и снимает его толь ко в марте 1155 г., добившись изгнания римлянами Арноль да Брешийского. Положение коммуны колеблется: она ли шилась того, кто был ее душой. Она знает, что Фридрих относится к ней враждебно. Один из ее вождей, Ветцель в письме к молодому императору упрекает его в том, что он следует «советам священников и монахов» вместо того, чтобы смотреть на императорский сан как на эманацию ве личия римского народа. Еще весной 1153 г. между Евгением III и Фридрихом был заключен в Констанце договор про тив римской коммуны и Рожера Сицилийского. Однако римляне сделали последнюю попытку привлечь короля на свою сторону. Их послы встретили его на дороге из Сутри в Рим. В речи, полной классических воспоминаний, они за ставляют говорить сам Рим, который напоминает импера тору о своем прежнем блеске и просит его позаботиться о своем восстановлении. Гордые даже в эту критическую ми нуту, они просили не милости, а признания своих прав, и осмелились заявить королю, что он получил свою власть от Рима. Если верить Оттону Фрейзингенскому, приводяще му речи, которыми обменялись стороны при этой встрече, Фридрих с надменной иронией противопоставил минувшей славе Рима его настоящую слабость; верховная власть пе решла к франкам, которые обязаны ею только самим себе. «Я — законный обладатель ее; пусть, кто может, вырвет палицу из руки Геркулеса».

18 июня 1155 г., в храме св. Петра Фридрих Барбаросса был коронован папой в императоры; но римляне собрались на Капитолии, бросились на citta Leonina и вступили с нем цами в битву, которая продолжалась до самой ночи. Гонимый малярией, Фридрих принужден был вернуться на се вер, не взяв Рима. Арнольд Брешийский был схвачен в Тоскане. Он был повешен, его труп сожжен и прах брошен в Тибр. «Из опасения, — как говорит Оттон Фрейзингенский, — чтобы его останки не сделались предметом поклоне ния для безрассудной черни». Римская коммуна уцелела, но ограничила свои притязания. Немного времени спустя меж ду нею и Адрианом IV состоялось соглашение, условия которого неизвестны.

Столкновение с Адрианом IV. Главным результа том этого похода было то, что оба великих соперника, пап ство и империя, снова встретились в лице двух энергичных людей, одинаково убежденных в своих правах. Уже во вре мя первого их свидания Фридрих отказался держать под уздцы лошадь папы, как этого требовал обычай, и оскорб ленный Адриан IV не хотел дать королю лобзание мира. Понадобился целый день переговоров, чтобы склонить того и другого к уступкам. Согласие между папой и императо ром возможно лишь тогда, когда оба они отвлечены други ми заботами или когда один из них настолько слаб, что не избежно должен подчиниться другому. Поэтому соглашения между ними приводят к непрочным перемириям, а не к про должительному миру. Император ссылается на древнее имперское право, из которого, по его убеждению, вытекает законность и сила его власти; папа объявляет себя облечен ным властью назначать императоров; тот и другой считают свою власть божественным установлением. В обществе того времени нет места для двух сил, которые обе считают себя абсолютными: каждый раз, когда одна из них встречается с другой, она чувствует себя задетой в своем самолюбии. В споре из-за инвеституры папа защитил церковь от вторже ний в нее гражданской власти. На этот раз он отстаивает свою светскую власть, государство св. Петра, противодей ствует господству императора над Италией. Сам Рим явля ется предметом столкновения: «Единый господин в нем — святой Петр», — говорит папа. «Если я не господствую в нем, — отвечает Фридрих, — я император только по названию». Один указывает на то, что папство вручило императорское достоинство франкам и германцам, другой — на то, что империя подарила папам область св. Петра.

На сейме в Безансоне в октябре 1157 г. кардинал Роланд Бандинелли вручил Фридриху письмо Адриана IV, в котором последний говорил: «Вспомни, сколь много церковь римская способствовала тебе достигнуть вершины величия, даровав тебе императорское достоинство… Мы не раскаиваемся в том, что исполнили таким образом все твои жела ния; напротив, мы были бы рады, если бы ты принял из на ших рук еще более ценные благодеяния (beneficia)». И когда немецкие князья были возмущены словом beneficium, кото рое по тогдашнему словоупотреблению обозначало лен и как бы обращало императора в вассала папы, то кардинал воскликнул: «Да от кого же император и держит свою власть, как не от папы?» Граф Оттон Виттельсбахский хотел убить его. Фридрих I удержал графа, но приказал римским послам уехать на другой же день. «Если бы нас не было в церкви, — сказал он им, — вы узнали бы, как тяжелы немецкие мечи».

Вслед за тем он в письме ко всем своим подданным объя вил, что получил свою власть единственно от Господа путем избрания князей. Вследствие поведения немецких епис копов, которые отказывались осудить императора, Адриан IV написал Фридриху, что его неверно поняли, что слово beneficium означало в его письме «благодеяние, а не лен», Тем не менее борьба началась.

Война с Миланом. В июне 1158 г. Фридрих снова пе решел Альпы. Он хотел наказать миланцев. «Их высокомерие, — писал он собственноручно, — издавна поднимало голову против Римской империи и в настоящее время старается возмутить всю Италию, поэтому мы хотим обраттить против них все силы этой империи».

Ломбардские города уже в предшествующем веке начали составлять частные лиги для защиты своих интересов или своей независимости; так, например, в 1093 г. Милан, Кре мона, Лоди и Пьяченца заключили между собой на 20 лет союз против императора. В 1158 г. стояли друг против дру га две соперничающие лиги: с одной стороны — Милан, к которому примкнули Брешия, Пьяченца, Парма и Модена, с другой — Павия с Кремоной, Лоди и Комо. Из ненависти к Милану, который претендовал на гегемонию в Ломбардам, вторая лига подстрекала императора и просила его о заступничестве. При первой осаде в июле 1158 г., Милан сна чала оказал энергичное сопротивление, но потом граждане вошли в соглашение с императором: они поклялись в вер ности, дали заложников и обязались впредь представлять на утверждение императора избранных народом консулов.

В ноябре Фридрих созвал сейм на Ронкальском поле, решив строгими мерами сломить в итальянских городах дух независимости и мятежа, «снова провозгласить», по его выражению, «законы империи, вышедшие из употребления и забытые». Архиепископ Миланский заявляет ему: «Знай, что вся законодательная власть народа принадлежит тебе твоя воля есть право, ибо сказано: то, что угодно князю, имеет силу закона». Четыре болонских доктора, ученики Ирнерия, Булгар, Мартин Госиа, Джакопо и Гуго de Porta Ravennate помогают императору, за что последний взамен принимает под свое особое покровительство болонских студентов и «профессоров законоведения», которые с этих пор пользуются теми же преимуществами, что и рыцари. Кня зья, епископы, города принуждены возвратить императору все «регалии», то есть «герцогства, маркграфства, графства, консульства, право чеканки, заставные пошлины, налоги, весовые деньги, сборы с дорог, мельниц, рыболовства, мос тов и т. д.». Затем он снова жалует эти регалии тем, кто может удостоверить свои права законными документами. Впредь «подеста, консулы и другие магистраты городов бу дут избираться императором с согласия народа».

Подестат (градоначальство) был новым элементом, который Фридрих хотел ввести в организации городов. В своем очерке устройства последних Оттон Фрейзингенский указывает на то, что они ненавидят подестат, так как счита ют его узурпацией. Как представитель императора, — все равно, назначенный или только утвержденный им, — подес та действительно становится верховным магистратом горо да. Он забирает в свои руки большую часть функций, при надлежавших раньше консулам. Для того чтобы он как можно менее зависел от местных интересов и партий, его почти всегда берут из другого города и недолго оставляют в должности. В следующем веке, когда это учреждение уже упрочилось, Брунетто Латини перечислил в своем «Tresor» те свойства, которые необходимы для подеста. Склонные превышать свою власть подеста представляли собой, по вы ражению одного новейшего историка, «естественный пере ход от консульства к принципату».

Тотчас после сейма канцлер Рейнальд Дассельский и граф Оттон Виттельсбахский начали объезжать города, вводя всюду градоначальства. В Милане их приезд вызвал открытый мятеж. Разгневанный император пошел на Милан. Тогда в апреле 1159 г. началась геройская защита города, продолжавшаяся до февраля 1162 г. Когда голод принудил жителей сдаться, консулы, рыцари и народ в течение трех дней приходили умолять Фридриха о помиловании. Наконец, привезли святыню города, колесницу (carroccio), вокруг которой сражались миланцы и над которой возвышался крест с изображением св. Амвросия. При звуке труб, «звучавшем, как похо ронная песнь, над погибшей гордостью Милана», говорит один из очевидцев этой сцены (нотариус Бурхард), carroccio была преклонена перед императором, и миланцы пали на колени, плача и моля о пощаде. Все зрители были потрясены, «но лицо императора не изменилось». Три раза граф Бландратский говорил в пользу побежденных, «но лицо императора оставалось жестким, как камень». Миланцы принуждены были сдаться на полную волю победителя. Фридрих даровал им жизнь, но задержал в качестве заложников консулов и бывших консулов, рыцарей, нотаблей, легистов, судей. Валы, рвы, башни Милана были разрушены; гражданам было запрещено вновь селиться в городе.

Александр III. Милан пал, но борьба еще только начиналась. В одно время с муниципальной Италией и заодно с нею поднялось против императора папство. Уже в 1159 г., после Пасхи к Фридриху, стоявшему близ Болоньи, явились четыре кардинала. Папа просил, чтобы император не соби рал более податей и пошлин во владениях апостола, исклю чая времени коронования чтобы итальянские епископы были повинны императору только верностью, но не оммажем, то есть считались его подданными, а не вассалами; чтобы вла дения графини Матильды, на которые Фридрих только что дал инвеституру герцогу Вельфу, были возвращены папс кому престолу; наконец, он требовал для себя полного су веренитета в Риме. Соглашения не удалось достигнуть. Адриан IV закрепил свой союз с королем Сицилии и всту пил в переговоры с греческим императором. Он заключил договор с Миланом, Брешией, Пьяченцой и Кремоной, ко торые обязались не вступать в переговоры с Фридрихом без его разрешения. Таким образом, к концу его правления об разовалась в Италии обширная коалиция. После его смерти большинство кардиналов избрало в папы кардинала Ролан да Бандинелли, того самого, который в 1157 г., на Безансон ском сейме говорил так горделиво. Новому папе, принявшему имя Александра III, сторонники империи тотчас противопоставили Виктора IV (сентябрь 1159 г.). Чтобы прекратить распрю, Фридрих созвал собор в Павии (февраль 1160 г.). Открывая его, он заявляет епископам, что имеет право созвать собор, «что так поступали Константин, Феодосий, Юстиниан, Карл Великий, Оттон». Но Александр III оспаривает у него это право и отказывается явиться на со бор: «Никто не должен меня судить, — говорит он, — ибо я сам должен судить всех людей». В то самое время, как этот собор, действовавший под влиянием императора, высказал ся за Виктора IV, короли Франции и Англии и христианские государи Испании на синоде в Тулузе (октябрь 1160 г.) при знали папой Александра III; их примеру последовал весь христианский мир, исключая Германию. Даже греческий император вел переговоры с Александром III; позже, в 1167 г. он предложил ему подчинить папской власти греческую церковь, если Александр отдаст ему корону Фридриха и соединит таким образом обе империи. Вынужденный вследствие происков Фридриха покинуть Рим, Александр в кон це 1161 г. удалился во Францию.

Таким образом, когда Фридрих в 1162 г. вернулся в Германию после четырех с лишним лет отсутствия, проведен ных главным образом в Италии, оказалось, что его победа и жестокие меры не привели ни к какому прочному результату. Мятежные города разрушены, но они ожесточены и жаждут мщения; вымогательства немецких чиновников являют ся последней каплей, переполняющей чашу. Папа бежал, но он остается папой. Тщетно немцы после смерти Виктора IV противопоставляют ему Пасхалия III; тщетно канцлер Рейнальд Дассельский в письме к Людовику VII провозглаша ет «право императора решить церковный спор, возникший в его городе Риме». В ноябре 1165 г. Александр III вернулся в Рим и объявил императора низложенным, а его поддан ных — свободными от присяги на верность. «Приговор произвел свое действие, — говорит Иоанн Салисбёрийский, — произнесенный в силу привилегии св. Петра, он был, казалось, утвержден самим Господом. Итальянцы, узнав о нем» отложились от императора. Они восстановили Милан, изгнали епископов-схизматиков, призвали вновь своих като лических епископов и единодушно стали на сторону св. престола». Даже в Германии многие епископы лишь против воли дали клятву повиноваться антипапе.

Ломбардская лига. В октябре 1166 г. Фридрих снова спустился в Италию, «чтобы водворить своего папу Пасхалия, — как говорит Оттон Фрейзингенский, — и чтобы на казать миланцев за вероломство». В январе он двинулся к Риму и после восьмидневной осады проник в вечный город. Пасхалий короновал его и его супругу Беатрису в храме св. Петра (1 августа 1167 г.), тогда как Александр в одежде па ломника бежал в Гаэту и оттуда — в Беневент. Внезапно в немецком войске обнаружилась страшная эпидемия, и им ператор, потеряв значительную часть армии, принужден был вернуться на север. В это время позади его поднялась Се верная Италия. Ввиду притязаний императора и его безжалостного деспотизма, ввиду жадности и насилий его чиновников города забыли свои старые распри: те из них, кото рые приняли было сторону императора, теперь отпали от него. В марте 1167 г. многие из них соединились в один союз, к которому после примкнули и другие города, и в декабре организовалась знаменитая Ломбардская лига; в нее вошли Милан, Кремона, Бергамо, Брешия, Мантуя, Феррара, Ве рона, Виченца, Падуя, Лоди, Пьяченца, Парма, Модена, Болонья и даже Венеция. Союзники обязались взаимно ока зывать друг другу помощь «против всякого, кто захочет причинить им вред или начать с ними войну; против всякого, кто захочет взять с них больше, чем требовали с них со времени Генриха V до вступления на престол Фридриха». Император лишь с трудом добрался до Германии, ведя с собой остатки своей армии. В Сусе он едва не был убит.

Ломбардская лига торжествовала; вступление в союз некоторых новых городов подкрепило ее. Папа дал ей свое благословение. «Нет сомнения, — писал он в начале одной буллы, — что вы заключили этот союз мира и согласия и, соединившись, явно свергли с себя иго рабства — в силу бо жественного внушения, с целью защитить свободу церкви Божьей и вашу собственную против Фридриха, называемо го императором». Он угрожал всякому, кто ослушается рек торов лиги, стоявших во главе союза и выбранных из числа консулов соединившихся городских общин. По-видимому, ненависть к Германии пробуждает в Италии сознание своей национальности. Близ Верчелли Ломбардская лига основа ла новый сильно укрепленный город, названный по имени папы Александрией, и снабдила его всем, что необходимо для долгой осады.

Проведя шесть лет в Германии, Фридрих в 1174 г. пред принял свой пятый поход в Италию. Архиепископ Майнцский Христиан удержал в повиновении Тоскану и Умбрию, но потерпел неудачу при осаде Анконы; в это время Фридрих осадил тот город, который сделался как бы живым символом ломбардской независимости. Войска Лиги поспеши ли на помощь Александрии. Однако прежде, чем дело дошло до битвы, в Монтебелло начались переговоры; к участию в них был приглашен и папа, но они не привели ни к какому решению (1175). Осажденные защищались мужественно, приближалась зима, и император принужден был удалиться в Павию. Оттуда он пишет немецким князьям одно по слание за другим, умоляя их привести к нему весной под крепления. Ниже мы увидим, как на свидании в Кьявенне самый могущественный из немецких князей, глава дома Вельфов, Генрих Лев отказал ему в своей помощи. В мае 1176 г. сами союзники напали на армию императора. При Леньяно произошла кровопролитная битва, в которой они остались победителями.

Венецианский и Констанцский договоры. Теперь не оставалось ничего другого, как начать переговоры. Фридрих обратился сначала к папе; он соглашался признать его, но хотел отвлечь его от ломбардцев. Александр III от казался предать своих союзников, как города, так и короля Сицилии. В конце марта 1178 г. он прибыл в Венецию в со провождении многочисленных кардиналов и сицилийских послов. Здесь он снова обещал уполномоченным Лиги не заключать мира без них. «Мы же, — ответили они, — желаем заключить мир с императором, но лишь при том условии, чтобы честь Италии и наша свобода остались неприкосновенными». Эти слова показывают, что представление об единой общей родине на минуту овладело умами. Фридрих вынужден был уступить и начать переговоры с Лигой. За тем, 24 июля после снятия с него отлучения он с большой пышностью вступил в Венецию. Приведенный к Александру III, который вместе с кардиналами и епископами ждал его в атриуме храма св. Марка, «он был осенен св. Духом и, пренебрегая своим императорским достоинством, пал к ногам папы». Александр III поднял и облобызал его со слеза ми на глазах. Таким образом, по странному совпадению, ровно через столетие побежденная империя снова преклонилась перед папством.

1 августа Фридрих торжественно заявил, что поступал дурно, что ослушался «голоса справедливости», но просве щенный божественной благодатью примирился с папой, королем Сицилии и ломбардцами. Тем не менее, условия мира было нелегко установить, и для этого потребовалось несколько договоров. Проект мира с папой был выработан уже во время переговоров в Ананьи в октябре 1176 г.; окон чательно мир был заключен в Венеции в августе 1177 г. Все земли, отнятые у св. престола, были возвращены ему; папа и император должны были помогать друг другу, причем папа должен был относиться к императору как к доброму сыну, покорному и преданному, а император к папе — как к люби мому и уважаемому отцу. С ломбардцами и королем Сицилии Фридрих заключил перемирия; предполагалось при участии представителей папы продолжать переговоры для заключения полного мира.

Византийскому императору так же был обеспечен мир. Наконец, были приняты меры для устранения раскола в церкви. Договор с ломбардцами был подписан лишь в июне 1183 г. в Констанце. Император уступал городам, местам и лицам, принадлежавшим к Лиге, те регалии и кутюмы, которыми они пользовались до сих пор. В тех городах, где епископ в силу императорской или королевской привилегии имеет власть графа, консулы, если таков обычай, получают свой сан от него; в остальных городах они утверждаются императором. Города имеют право укрепляться, поддерживать и возобновлять Лигу, когда по желают. Император сохраняет за собой право принимать апелляции и собирать военные подати, fodrum. Его пред ставителями в Италии являются полномочные послы, кото рым помогают викарии и нунции. О подеста в договоре ни чего не сказано; но очевидно, что они не были устранены, так как многие из них подписались под этим самым догово ром; но документы этой эпохи показывают, что подеста из бирались теперь городами. Подеста владеет обширными полномочиями и неограниченной юрисдикцией; но он не может решить ни одного важного вопроса, не посоветовав шись с думой, избранной городом. Мы знакомимся с этой организацией по многочисленным статутам городов, состав ленным в XII и XIII вв. (Пистойя, Модена, Феррара, Сиена и др.) и по одному трактату об обязанностях подеста («Oculus pastoralis»).

После победы Ломбардская лига быстро распалась. Между этими соперничавшими городами продолжительный союз был невозможен. Как прежде, начали образовываться част ные лиги, враждебные друг другу; так, в 1191 гг. Кремона, Павия, Комо, Бергамо и Лоди соединяются против Милана и старой Ломбардской лиги, и Генрих VI принимает их под свое покровительство, чтобы извлечь выгоду из этих раздоров.

Тосканские города не вступали в союз с ломбардскими, и Констанцский мир поэтому не касался их. Тем не менее, борьба, разыгравшаяся в Северной Италии, способствова ла их развитию. В 1162 г. Фридрих даровал Пизе и Лукке право суда и консульских выборов. Здесь, как и в Ломбар-дии, проснулся дух независимости. Итак, к концу XII в. они находились почти в таком же положении, как и северные города; они пользовались теми же преимуществами.

Что касается Венеции, то ее политический строй раз вился в царствование Фридриха вследствие дальнейшего ограничения власти дожей. В 1172 г. был образован Великий совет из 480 членов, который должен был обновлять ся каждый год; на него была возложена разработка и под готовка законов и дел, которые затем вносились на утверждение в вече. Кроме того, при доже находился Малый совет, состоявший из шести членов. Таким образом, власть дожа была введена в более точные рамки; за умале ние власти его вознаградили знаками почета. Эта револю ция носила аристократический характер: дож должен был избираться не всем народом, а одиннадцатью избирателями, которых назначал Великий совет. Таким образом, плодами народного восстания воспользовалась аристократия. Учреждением новых советов, ограниченных по числу членов и пополнявшихся из ее же среды, учреждением сената (Pregadi) и коллегии Сороки она обеспечила свое преоб ладание. Впрочем, доступ в эту аристократию был открыт для всех, кто по своему влиянию или богатству мог всту пить в ее ряды; каждый гражданин мог быть избран в чле ны Великого совета. Лишь в конце XIII в., в 1296 г., этот совет перестанет пополняться путем выборов и обратится в наследственную олигархию, в которую новый человек может проникнуть лишь с трудом: это называли «закрытием Великого совета» (serrata del gran consiglio). С этих пор учреждения Венеции получают совершенно иной характер, чем учреждения остальной Италии.

Итак, папа и города восторжествовали. Однако после ве нецианского мира Александр III оказался бессильным утвердить свой авторитет в центре полуострова; это показывает, что после своего поражения Фридрих был в Италии сильнее, чем до него: мир, разделив его противников, доставил ему такие выгоды, каких он не мог добиться путем войны.

Союз с Генрихом Львом. Употребляя часть своих сил на улаживание итальянских дел, Фридрих Барбаросса не пренебрегал и внутренним управлением Германии. Здесь он действительно могуществен; он господствует над крупными княжескими фамилиями, подавляет их восстания и суровыми мерами усмиряет буйных баронов.

Он вступил на престол при чрезвычайно затруднитель ных обстоятельствах. Царствование Конрада было перио дом безначалия и насилий. Лицом к лицу с Фридрихом сто ял дом Вельфов, который, будучи лишен власти, был однако равен ему по влиянию. Во главе этой семьи стоял способный, энергичный и честолюбивый человек — Генрих Лев. Другой из ее членов, Велъф VI, был ожесточенным противником Конрада III. Фридрих снискал дружбу Вельфа VI, приходившегося ему дядей, отдав ему в лен земли маркграфини Матильды: маркграфство Тосканское, герцогство Сполетское и Сардинию. Своему двоюродному брату Генриху Льву он присудил герцогство Баварское (1153), и между ними установилось такое согласие, которого, казалось, нич то не могло нарушить. В 1155 г., в то время, когда Генрих Лев был вместе с королем по ту сторону Альп, те из князей, которых наиболее раздражало его могущество и благо склонность к нему Фридриха, — маркграф Австрийский Генрих Язомирготт, получивший ранее и Баварию, маркграф Северной марки Альбрехт Медведь, который в царствова ние Конрада III тщетно пытался овладеть Саксонией, — ос тавались в Германии, несмотря на призыв короля. По Рей ну сеньоры из своих замков, расположенных на крутых утесах, господствовали над рекой и дорогами и опустошали страну.

Стремясь водворить порядок, Фридрих действовал с той несокрушимой и стремительной энергией, которая составляет одну из отличительных черт его характера. На Вормсском сейме (декабрь 1155 г.), разбирая спор между архиепископом Майнцским и пфальцграфом рейнским Германном, присудил последнего к тому, чтобы он босиком прошел милю, неся на руках собаку. Это был старинный род наказания, выработанный немецким обычным правом. «Когда был произнесен этот суровый приговор, — говорит Оттон Фрейзингенский, — людьми овладел такой ужас, что все предпочли жить в мире, чем бросаться в водоворот войн». Фридрих объехал страну, разрушая замки и обезг лавливая или вешая мятежников. Затем, на Регенсбургском сейме (сентябрь 1156 г.) он примирил Генриха Льва с Генрихом Язомирготтом, возвратив первому Баварию, но взамен обратив маркграфство второго (Австрию) в герцогство. Он обеспечил себе поддержку крупных сеньоров и поручил им обуздывать насилия мелкого дворянства, водворять порядок в Германии.

В то же время, женившись на графине Бургундской Беатрисе, он пытается приобрести действительное влияние над Бургундско-арльским королевством, которое до сих пор стояло лишь в фиктивной зависимости от империи и граница которого почти беспрерывно шла по линии Соны и Роны, кое-где даже выступая за нее. Он несколько раз принимался за это дело, особенно в 1169 г. В 1157 г., назначив на западе своего брата Конрада рейнским пфальцграфом, он на вос токе посредством удачной экспедиции заставил Болеслава IV Польского принести себе присягу на верность. Правда, Болеслав не сдержал своего обещания. Вскоре после этого (январь 1158 г.) герцог Богемский Болеслав получил ти тул короля в награду за услуги, оказанные им Фридриху во время этой войны. Гейза II Венгерский в 1157 г. обещал прислать войска для итальянского похода. В Дании Фрид рих в 1152 г. уладил спор между Канутом и Свеном, кото рые оспаривали друг у друга корону; Фридрих отдал ее Све ну, и последний признал себя его вассалом. Даже английский король Генрих II в одном письме признает над собой его верховную власть. На сейме в Безансоне в октябре 1157 г., рядом с множеством князей и баронов присутствовали послы от Рима, Алулии, Тосканы, Венеции, Ломбардии, Франции, Англии и Испании. «Вся земля, — пишет летописец Рагевин, — признавая его могущество и милосердие, повинуясь одновременно любви и страху, старалась оказывать ему новые знаки почтения, превозносить его новыми хвалами».

Сейм в Безансоне обозначает собой высшую точку, ка кой достигло могущество Фридриха в первую половину его царствования. Его власть в Германии казалась настолько упроченной, что во время своей борьбы с папой и ломбардскими городами он мог беспрестанно набирать в Германии новые армии. Мятежи усмирялись беспощадно; когда горо жане Майнца убили своего архиепископа, преданного Фридриху, город потерял свои привилегии; его стены и башни были разрушены, рвы засыпаны (1163). И хотя в Германии еще не вполне царил мир, хотя между князьями возникали даже раздоры и войны, но над всеми смутами господствова ла воля императора. Даже немецкие епископы, сочувство вавшие Александру III, не решались противодействовать Фридриху. Таким образом, Александр III не мог, подобно Григорию VII, опираться на Германию; несмотря на отлучение, страна продолжала повиноваться Фридриху и не противопоставляла ему соперников.

Генрих Лев, Альбрехт Медведь и славянские земли. В то время, как император по ту сторону Альп воевал из-за теоретических прав и непрочных выгод, Генрих Лев с беспощадной энергией и замечательным политическим талантом продолжал на севере вечную борьбу германской расы со славянской. Стоя в своем Саксонском герцогстве, как на военном посту, он возобновил дело, начатое Германном Биллунгом и Геро, но главным образом стремился к тому, чтобы создать себе в этой стране прочное го сударство. В 1156 г., во время войны с архиепископом Бре менским Гартвигом, которого он лишил почти всякого влияния как главы епархии, он вступил в Бремен, и обошелся с ним, как с завоеванным городом. Адольф Голштинский принужден был уступить ему Любек (1158). Он разос лал послов в Данию, Швецию, Норвегию и Русь, предлагая государям и городам свободу торговли с Любеком, и после дний скоро достиг цветущего состояния. Победив в 1160 г. ободритского князя Никлота, он отстроил и укрепил Шверин и овладел страной вендов. Если позже он, из полити ческих соображений, и возвратил ее сыну Никлота Прибиславу II, то лишь при условии, что последний присягнет ему на верность и примет христианство; его сын Генрих Бордвин женился на побочной дочери Прибислава Матильде; однако Шверин он удержал за собой. В союзе с Вальдемаром II Датским он усмирял славянских пиратов. Чтобы насадить культуру в завоеванных областях, Генрих Лев призывал даже иностранцев: Мекленбург наполнился фламандскими колонистами. С другой стороны, содействуя распространению христианства, он стремился вместе с тем обратить епископов в своих верных и послушных слуг и избирал их из числа преданных ему людей. К этому времени относится устройство епископств в Ольденбурге, Рацебурге, Мекленбурге, Шверине и Любеке. С той же деспотической энергией упрочил он свою власть в Баварии, где им был основан Мюнхен (1158). «Так росло его могущество, — говорил Гель мольд, летописец войн со славянами, — и он сделался князем над князьями земли». В 1168 г. он женился на дочери английского короля Генриха II, Матильде. И разве он сам не был фактически королем Северной Германии?

Между тем, в Саксонии и смежных с нею областях могущество этого князя — сурового, своекорыстного, всегда го тового захватить земли и нарушить права своих соседей — вызывало против него сильную ненависть. Несколько раз возникали коалиции против него. Альбрехт Медведь и ландграф Тюрингский были его заклятыми врагами. В 1166 г. началась открытая война, продолжавшаяся несколько лет. Архиепископ Кельнский Рейнальд Дассельский, архиепис коп Бременский Гартвиг и епископ Любекский Арнольд вступили в коалицию против Генриха. Сам император лишь с трудом примирил противников. Два раза он тщетно пригла шал саксонских князей для разбора дела; лишь по третьему зову они явились в Вюрцбург (в июне 1168 г.), и хотя формально мир был восстановлен, но вражда не улеглась.

Следовавшие затем годы были периодом блеска для Генриха. Его союзник Вальдемар вместе с вассалами Генриха совершил удачный поход на остров Рюген — один из центров славянского язычества — и ввел там христианство (1168). Генрих Лев потребовал на основании существовавшего между ними договора половину добычи. Отказ Вальдемара по влек за собой опустошение его королевства войсками Генриха и славянскими морскими разбойниками. В 1172 г. Вальдемар принужден был просить мира; его сын и наследник Канут VI женился на дочери Генриха Гертруде. Благо даря победам герцога и влиянию, которым он пользуется в славянских землях, цистерцианские и премонтранские миссии развиваются в Померании среди ободритов. В Даргуне, Кольбаце, Оливе, Доберау основываются новые монастыри; Карминское епископство в Померании щедро одаряется. В 1170 г. смерть избавила Генриха Льва от самого опасного из его врагов, Альбрехта Медведя. Если этому храб рому маркграфу и не удалось снова овладеть Саксонией, то он прочно утвердился в Бранденбурге и подчинил себе племена, обитавшие по ту сторону Эльбы и Гавеля. «Так как славянское население уменьшалось, — говорил Гельмольд, — то он призывал из Голландии, Дании и Фландрии множе ство колонистов и расселял их по славянским городам и укреплениям. Они строили города и церкви, и богатство их росло с необыкновенной быстротой». Таким образом, на чало истории Пруссии неразрывно связано с именем Альбрехта Медведя. В 1172 г. Генрих Лев во главе 500 рыцарей отправился на поклонение св. местам. Его слава была распространена по всему христианскому миру; в Константинополе и Иерусалиме он встретил царский прием.

Измена и осуждение Генриха Льва. Чтобы обес печить себе дружбу своего двоюродного брата, Фридрих в течение многих лет содействовал усилению его могущества. Он с трудом защитил его против зависти и нападок врагов. Пока еще ничто не нарушило их согласия. В 1169 г. император в Ахене короновал своего малолетнего сына Генриха римским королем. Предполагают, что Генрих Лев отка зался присягнуть на верность юному наследнику; но источник, сообщающий нам это известие, ненадежен. И вот, в самый критический момент своей борьбы с Ломбардской лигой, Фридрих, нуждаясь в подкреплениях, обратился к Генриху Льву. На свидании, которое произошло, ве роятно, в Кьявенне в начале 1176 г., Генрих отказал ему в своей помощи. Летописцы начала XIII в. сообщают, что император в отчаянии упал к ногам Генриха, и украшают свой рассказ об этой сцене драматическими подробностями. Один из историков Фридриха Барбароссы (Гизебрехт) признал эти известия вымышленными. О причинах, побудивших Генриха Льва к отказу, мы можем только догады ваться. Было ли то, как часто говорили, дело о наследстве Вельфа VI? Старик, единственный сын которого умер в Италии (1167), уступил недавно Фридриху за денежное вознаграждение свои итальянские лены: герцогство Сполетское, маркграфство Тосканское, Сардинию и Корсику (1174). В следующем году он предложил Генриху Льву на тех же условиях свои аллодиальные владения; Генрих согласился, но денег не дал, и Вельф обратился позже к Фрид риху. Но в начале 1176 г. этой причины к ссоре между дво юродными братьями, кажется, еще не существовало. Генрих отверг просьбу императора без сомнения потому, что считал бесполезным тратить свои силы и средства на итальянскую войну, от участия в которой он устранился еще с 1161 г. Это объяснение вполне согласуется с общим характером его деятельности, направленной исключитель но к осуществлению его личных и непосредственных интересов. Но самоуверенность привела его к ошибке; слишком полагаясь на свое могущство, он забыл, что вмешательство Фридриха спасло его от коалиции врагов; он еще более нуждался в императоре, чем последний в нем.

Действительно, Фридрих и после своего поражения в Италии остался полновластным господином Германии. Что бы отомстить Генриху Льву, ему стоило только предоставить свободу действий его врагам, которых он до сих пор с таким трудом обуздывал; но он не дал воли своему гневу и стал выжидать благоприятной минуты. Летом 1178 г. он покинул Италию и через Южную Францию, где в Арле короновался королем, через Лион и Безансон не спеша вернулся в Германию после четырехлетнего отсутствия. Здесь мир снова был нарушен раздорами князей. Он объехал провинции, созывая сеймы для восстановления порядка, и нигде не встретил сопротивления. В Саксонии коалиция врагов Генриха Льва приобрела несколько новых членов, и война не прекращалась. Фридрих потребовал, чтобы Генрих и его противники явились на сейм в Вормсе (январь 1179 г.). Генрих не явился. После этого он как обвиняемый был по феодальному обычаю трижды призван на суд в различные сроки; наконец, так как он упорно отказывался явиться, он был присужден на Вюрцбургском сейме (январь 1180 г.) к изгнанию и лишению ленов и имущества за насилия над церквами и дворянами и неповиновение императорским вызовам; о личной обиде, нанесенной ему Генрихом в 1176 г., Фридрих умолчал. Герцогство Саксонское он отдал Бернгарду Ангальтскому, сыну Альбрехта Медведя, из дома Асканиев; архиепископ Кельнский Филипп получил Вестфалию, а Оттон Виттельсбахский вскоре после того — Баварию.

Генрих отчаянно сопротивлялся, но его сторонники один за другим покинули его. Его союзник Вальдемар Датский вошел в соглашение с Фридрихом. Генрих II Английский, на которого он возлагал надежды, ничем не мог помочь ему. Когда император, объехав победителем Саксонию, принудил Любек сдаться, Генрих вынужден был просить помилования. В ноябре 1181 г. на Эрфуртском сейме он упал к ногам Фридриха. Император поднял его «не без слез», но все князья заклинали его не возвращать Генриху прежнего могущества. Генрих сохранил свои наследственные владения, но ни Саксонии, ни Баварии ему не вернули. Кроме того, он принужден был, согласно приговору, отправиться в изгнание.

Великий сейм в Майнце, созванный Фридрихом в конце его царствования (май 1184 г.), по блеску походил на Безансонский 1157 г. «Ни один сейм, — говорили современники, — не может сравниться с этим — так он был пышен и многолюден». На нем присутствовало свыше 70 могущественных князей, собравшихся из всех частей империи, по слы соседних государств и, по преданию, 70 тысяч рыцарей. За городом был воздвигнут великолепный деревянный дво рец для императора, окруженный дворцами князей, из ко торых каждый старался превзойти остальных роскошью; кругом на большом пространстве раскинулись разноцветные шатры. Казалось, что внезапно из земли вырос огромный город. Здесь Фридрих посвятил в рыцари своих сыновей — короля Генриха и Фридриха Швабского.

Королевская власть в Германии. Здесь не место давать общую картину германских учреждений. XII в. является для них эпохой перерождения, результаты которого здесь еще не могут быть указаны. Тем удобнее именно в этот период, когда власть короля-императора была сильнее, чем когда-либо, исследовать ее состав и отношения к раз личным классам германского общества.

Королевские выборы происходят в одном из рейнских городов — при Гогенштауфенах обычно во Франкфурте. Коронуется он в Ахене. Императорскую корону возлагает на него в Риме папа. Избирательной коллегии, состоящей ис ключительно из определенных членов, пока еще не существует; юридически избрание принадлежит народу, собирающемуся на сейме, но фактически дело решается соглашением князей, которые и выступают от имени своих областей. Первым высказывается архиепископ Майнцский, за ним — архепископы Кельнский и Трирский, и наконец, светские князья. Так например, в 1125 г. знатные поручили избрание десяти лицам из своей среды и обещали признать королем того, на кого падет их выбор. Аристократия старается сохранить избирательный принцип, тогда как короли стремятся установить принцип наследственности. Начиная с Оттона, императорам обычно удается венчать на царство своих сыновей. Фридрих хотел пойти дальше — обеспечить наслед ственную передачу императорского достоинства. Папа Луций II воспротивился этому, объявив, что «не может быть одновременно двух императоров, как не может быть двух пап». Тогда Фридрих провозгласил Генриха цезарем (1186), сделав его своим соправителем. Но в то время, как во Франции беспрерывность капетингской династии облегчает установление наследственности, в Германии императорские фамилии быстро вымирают: саксонский дом прекращается в 1024 г., франконский — в 1125-м.

Империя есть священное учреждение: выражение «Священная Римская империя» встречается с XII в.

Что касается материального объема своей власти, то Фридрих считает себя владыкой мира. По известному анекдоту, сообщаемому Оттоном Мореной, историком Лоди, доктор Болонского университета Мартин уверял Фридриха, что он dominus mundi как de proprietate, так и dejure. Императоры смотрят на себя как на наследников Римской империи и заяв ляют притязание на все ее части. Конрад III писал Иоанну Комнину: «Мои предшественники — римские императоры вверили вашим предшественникам царство и народ греческие, и я сохраню в силе то, что они установили». Фридрих в одном письме к Саладину выражается еще высокомернее (впрочем, подлинность этого письма оспаривается). Император господствует над всеми остальными светскими властями христианс кого мира: в 1162 г. на одном синоде Фридрих называет королей Франции и Англии reges provinciarum, показывая тем, что считает их королевства частями империи. «Каждый раз, — го ворит Рагевин, — когда короли Испании, Англии, Франции, Дании, Богемии и Венгрии писали к нему или посылали по сольства, они заявляли, что ему принадлежит верховная власть и что они готовы повиноваться». Для своей законодательной и судебной власти он так же не признает никаких границ, как и для территориального протяжения своей империи. Уверенный в том, что его воля — закон, Фридрих в качестве преемника римских императоров восстанавливает их законы и к последним прибавляет новые. Так, в «Corpus juris» и до сих пор фигурируют Ронкальские постановления1158 г.

Однако его идеалом, еще в большей степени, чем Константин или Юстиниан, являлся Карл Великий. В Нимвеге не, Ингельгейме он роскошно отстраивает его дворцы и подолгу живет в них; в нимвегенском дворце родился его сын Генрих, будущий император. В 1165 г., на Рождестве, он устраивает в Ахене великолепные празднества по случаю канонизации Карла Великого антипапой Пасхалием III; останки великого императора, найденные не без труда, были перенесены в новую гробницу. В жалованных грамотах Ахену он называет его «столицей империи, священным го родом». Канонизируя Карла Великого, Фридрих имел в виду придать императорской власти еще более величия и святости. Во многих официальных актах он заявляет, что намерен следовать примеру Карла Великого, и именно с последним сравнивают его современники.

Действительно, в государственном строе Германии, как и Франции, еще ясно видны следы каролингских учреждений. Люди того времени крепко держатся за традицию и она является для них чем-то вроде политического догмата. Как и в начале IX столетия, император представляется им человеком, которому поручено Провидением охранять мир на земле; в этом и Фридрих видит свое назначение и иногда официально принимает прозвание миротворца(pacificus). Он бепрестанно объезжает провинции Германии, подтверждая указы о мире (Landfrieden) и наблюдая за их исполнением. В 1179 г. он подтвердил в Рейнской области указ о мире, который приписывал Карлу Великому. Высшие сановники, которые окружают его, носят те же титулы, что в IX в.: канцлер, пфальцграф, маршал, ка мерарий, бутикуларий и пр. Эти звания возлагаются на самых могущественных князей империи, которые в торжественных случаях и исполняют свои обязанности; но постепенно эти должности превращаются в наследственные лены: саксонский герцог — маршал, богемский король — мундшенк, пфальцграф Рейнский — стольник и т. д. Канцлером Германии является архиепископ Майнцский, канцлером Италии — архиепископ Кельнский, канцлером Галлии — архиепископ Трирский. Съезды каролингского времени обратились в сеймы, Reichstage, впрочем, мало изменившись в отношении формы. На великие сеймы XII в. собираются князья, епископы, бароны, рыцари, горожане со всех концов империи, но в обсуждении дел фактически участвуют только крупные сеньоры (principes, primates). Король советуется с ними о церковных и светских делах, военных предприятиях и внешних отношениях, налогах и мерах к водворению порядка внутри государства и т. д.; здесь же разбираются распри, возникающие между князьями. Одна из главных причин могущества Фридриха заключается в том, что, при всей безусловности своих теоретических притязаний, он на практике беспрестанно привлекает магнатов к участию в делах правления, ежегодно по нескольку раз созывая их на сеймы и обращаясь с ними как со своими сотрудниками в поддержании порядка и могущества империи. Но возрастающее влияние этой ари стократии является, очевидно, крупной опасностью для королевской власти, которая с течением времени оказывает ся все менее способной держать ее в повиновении.

В военной организации Германии также сохраняются следы каролингских традиций. Армия остается в некоторых отношениях государственным, а не исключительно феодальным учреждением; например, князья обязаны королю военной службой не в качестве вассалов, а в качестве графов; частные собственники, ничем не связанные с феодальным строем, также несут военную службу. То же самое касается городов. Тот, кто отказывается вступить в военную службу, «виновен в оскорблении величества» и подвергается изгна нию. Правда, войска располагаются по областям и состоят под командой своих сеньоров, да и вообще влияние феодаль ного режима сильно дает себя чувствовать в деталях. Кава лерия занимает все более важное место в составе войска; она становится его главной частью. Финансовые средства короля ограничиваются доходами с его поместий, заставными пошлинами, подарками и разного рода оброчными статьями; правильных государственных налогов в его пользу не существует.

Впрочем, под этой внешней оболочкой политических учреждений, которая остается, по-видимому, неизменной, совершается глубокий переворот, начало которого восходит ко времени Фридриха Барбароссы и последствия которого в полном объеме обнаруживаются лишь в конце следующего века. В течение долгого времени непосредственно под королем стояла небольшая группа герцогов, владения которых географически почти совпадали со старыми пле менными герцогствами IX в. Не раз, обеспокоенные могу ществом этих герцогских династий, короли нападали на них, отнимали их владения и раздавали последние членам своей фамилии или своим верным приверженцам; но новые владельцы основывали новые династии, и опасность, на минуту устраненная, вскоре возникала снова. В XII в. короли, не отказываясь от этой политики, стараются с другой стороны раздробить те из крупных герцогств, которые еще сохранились. В течение первой половины своего царствования Фридрих сделал Генриха Льва как бы главой настоящего государства; после изгнания Генриха он разбил это государ ство на части, поделил Саксонию между архиепископом Кельнским и Бернардом Ангальтским, отнял у Баварии Штирию и Тироль. При другом случае он оторвал от Богемии Моравию. Сам он, напротив, не упускал случая, чтобы увеличить владения своей фамилии в Швабии, Франконии и Италии. Но уменьшение размеров крупных герцогств имело последствием беспрерывное увеличение количества княжеств, владетели которых являются настоящими областными государями, domini terrae, передают свою власть по наследству и присваивают себе верховные права. В XI и XII столетиях возникает множество укрепленных замков, слу жащих внешним признаком их независимости. Королевская власть оказывается обычно бессильной подавить распри и грабежи сеньоров. Эта политика дробления с течением вре мени все усиливается, распространяется потом и на мелких сеньоров и приводит в конце концов к распадению Герма нии на бесчисленное количество мельчайших частей. Но королевская власть ничего не выигрывает при этом: если ее противники в отдельности и стали слабее, то ее осаждает целое полчище графов, маркграфов, ландграфов, бургграфов и пр. Вытекающую отсюда опасность Фридрих уже имел случай оценить, когда в одной из провинций, в Рейнской области, где эта политика дробления достигла наибольших успехов, ему пришлось силой брать один за другим грозные бурги рыцарей-разбойников. Все более и более сгуща ется вокруг короля этот феодальный лес, и все менее становится он способным прорубать в нем широкие просеки, через которые могло бы проходить влияние центральной власти.