XLI

За шесть дней до Пасхи пришел я в Вифанию, где жил Лазарь некогда умерший душой, которого я воскресил из мертвых. И остановился я в доме Симона, который был отвергнут за грехи своими всеми, как прокаженный, так, что никто с ним не смел ни говорить, ни брать от него, ни давать. Мы вкушали пищу и пили пития, а из учеников, возлежавших со мной, были двенадцать моих, Марфа, которая служила нам, и Лазарь, бывший священник, познавший истинного отца.

Мария же, моя спутница, взяв фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги мне, и дом наполнился благоуханием. Тогда один из учеников моих, Иуда Симонов Искариот, а с ним и некоторые другие, сказал:

– К чему сия трата мира? Для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим?

Я посмотрел на него, разумея, отчего говорит он слова сии. Одним из лучших учеников, постигших знание, он был, но не принял его и жаден до денег он был с той поры, как носил денежный ящик наш, куда опускали немалые деньги и мытари, и грешники, и некоторые богатые фарисеи. И не от заботы о нищих он сказал слова сии, но потому, что был вор. Я, однако же, всегда верил, что раскается он в грехе своем, и не прогонял его. И сказал я ему:

– Оставь ее, что ее смущаешь? Она доброе дело сделала для духа своего из-за просветления своего и познания истины. Ибо не жалея драгоценного мира на того, кто не дал ей ничего, кроме слова истины, она приблизила в себе царствие небесное. Нищих же всегда имеете с собою и, когда захотите, можете им благотворить, а просветление не всегда имеете. Она сделала, что могла: приготовила мое слово к погребению, и да будет жить словом отца своего. Истинно говорю вам: где ни будет проповедано слово истины в целом мире, сказано будет, в пример людям, и о том, что она сделала.

Приближалась Пасха иудейская, и многие из всей страны пришли в Иерусалим перед Пасхою, чтобы очиститься. Многие же, узнав, что я в Вифании, шли туда ко мне, а также к Лазарю, ибо все хотели посмотреть на священника, которого я воскресил из смерти заблуждения в жизнь истины. И многие слушались его и становились нашими учениками, ибо издавна привыкли слушать Лазаря. И мне приходящие говорили, что священники в Иерусалиме собирались в храме и говорили друг другу обо мне: "Как вы думаете? Не придет ли он на праздник"? Ибо боялись, что стану в праздник обличать дела их злые перед народом и может случиться смута супротив них. И дали первосвященники и фарисеи приказание, что если кто узнает, где я буду, то пусть объявит, дабы взять меня. А за то пообещали денег и прощение грехов от имени бога. Со мной же они хотели убить и Лазаря, ибо через него многие обращались в учение мое и отвращались от священников.

Когда же два дня оставалось до праздника Пасхи и опресноков, мне сказали, что собрались первосвященники и книжники в доме Каиафы, и ищут, как бы взять меня хитростью и убить. Но, говорили они меж собой, что сие случится не в праздник, чтобы не произошло возмущения в народе, ибо люди почитали меня за пророка.

Я, разумея, что должен быть в Иерусалиме на праздник, дабы не думал народ, что я убоялся фарисеев и суда народного, решил идти.

В тот же день пришли ко мне люди и поведали, что знают они, будто ученик мой, Иуда, разочаровался во мне и предал за награду фарисейскую, обещанную за мою выдачу. И тогда я уразумел, что все кончено.

В первый же день опресночный, когда закололи пасхального агнца, приступили ученики ко мне и сказали:

– Где велишь нам приготовить тебе пасху, где ты будешь ее есть?

Я рассказал, к кому в город им надобно пойти, и они пошли и приготовили пасху.

Я же в назначенный день отправился в Иерусалим. И когда я подходил с учениками к Иерусалиму, народ, прознав про то, выходил навстречу нам.

Люди же, бывшие ранее со мной, рассказывали иным, как Лазарь отрекся от учения фарисейского и принял мое учение, как истинное. Поэтому и встретил народ меня, ибо слышал, как я совершил сие чудо, а Лазаря знали во всей Иудее. Впрочем, и из начальников многие уверовали в мое учение, но ради фарисеев не исповедовали, чтобы не быть отлученными от синагоги.

Фарисеи же и саддукеи в тревоге говорили между собою: "Видите ли, что не успеваем ничего? Весь мир идет за его словом"!

Придя в Иерусалим, я разумел, что более мне нет надежды на спасение, ибо не будет мне прощения от священников, и буду предан я в руки фарисеев и саддукеев и убит насмерть. То же говорили мне многие из народа, и ученики мои. На что душа моя скорбела и трепетала. Однако, зная то, что не минет меня сия чаша если не сейчас, то скоро, я и то разумел, что смерть моя послужит к славе вящей моего слова. И я им отвечал:

– И что мне сказать? Отче, избавь меня от часа сего? Но на сей час я и пришел. Пришел час вознестись и прославиться Человеку, человеческому духу. Ныне суд миру сему, он сам себя судить ныне будет, и истина его изгнана будет вон. Но когда убит буду, всех привлеку к учению своему. Ибо истина то, за что убивают, и не есть истина то, за что награждают. Истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно, как мы с нашим учением, а если умрет, то со смертью своею прорастет и принесет много плода.

Ученики же мои, иные из которых почитали меня за Христа, спросили:

– Мы слышали из закона, что Христос пребывает вовек. Как же ты говоришь, что должно вознесену быть Человеку? Кто этот Человек?

Не уразумели они моих слов о Христе – духе истинном, пребывающем от сотворения человека, ибо как еще сказал Исаия, "народ сей ослепил глаза свои, и окаменил сердце свое, да не видят глазами, и не разумеют сердцем, и не обратятся, чтобы я исцелил их". И я им ответил так:

– Еще на малое время свет моего учения есть с вами, ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма. А ходящий во тьме не знает, куда идет. Доколе свет истины с вами, веруйте в него, да будете сынами света. Верующий мне, не мне верует и не моему слову земного человека, но слову отца моего чистого, которое идет из глубин духа, слову человека духовного. Я свет принес в мир, чтобы всякий верящий мне не оставался во тьме. И если кто услышит мои слова и не поверит, я не сужу его, ибо я пришел не судить людей, но спасти людей. Отвергающий меня и не принимающий слов моих имеет судью в себе, и только сам собой судим будет. Слово, которое я говорил, – оно будет судить его в один из дней. Ибо я говорил не от себя, земного человека, но от отца духа моего, он дал мне заповедь, что сказать и что говорить. И я знаю, что заповедь его есть жизнь вечная в духе.

Сказав это, я отошел от них и вышел из храма.








Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Прислать материал | Нашёл ошибку | Наверх