Глава 8. Духи-любовники

Помнится, у меня только-только стала появляться какая-то ясность в голове по поводу призраков, инкубов и суккубов, пользующихся интимными связями с людьми как источником энергетического обмена и подпитки, как попавшийся на глаза материал об исследованиях шаманизма у разных народов мира снова посеял всяческие сомнения в представлениях о природе плотской связи с духами. Какой-то уж очень взаимозависимой представлялась любовная игра незримых небожителей с народностями, населявшими захолустные земные угодья нашей планеты. Кто же эти духи, в конце концов? Это иная, разумная форма жизни или такие же люди, как мы, но умершие, переселившиеся в загробный мир? А может, это особая народность, раса, проживающая в ином измерении, но способная контактировать с нами? Непонятно…

Поводом для сомнений послужили материалы известного исследователя шаманизма Л. Я. Штернберга, относящиеся к началу XX столетия. В 1910 году, будучи в экспедиции на Амуре среди гольдов, ученый собрал факты, которые совершенно по-особому освещали некоторые особенности поддержания традиций шаманизма среди малых народов. Но главное — эти материалы явно указывали на связь некоторых людей с духами, которые обучали малограмотных и темных аборигенов искусству врачевания и другим функциям настоящего шамана.

«И делалось это не за просто так, а с принуждением, к сексуальной связи с учителями!.. (30)

Первым, от кого Лев Яковлевич получил вразумительный рассказ и ответы на многочисленные вопросы, был сравнительно еще молодой начинающий шаман, приехавший лечить больного в то место, где находился ученый-этнограф.

«Я родом из села Урмиль, что недалеко от Хабаровска, — рассказывал гольд. — По словам стариков, несколько поколений тому назад в моем роду было три великих шамана. Среди ближайших предков шамана не было. Отец и мать были совершенно здоровые люди. Женат, но детей не имею. До двадцати лет был совершенно здоров. Потом стал болеть: все тело болело, особенно голова. Лечили меня шаманы, ничего не помогало. Как стал сам шаманить, все лучше становилось. Десять лет как я шаманю, но сначала шаманил только для себя, года три назад стал людей лечить. Шаманить тяжело, очень тяжело, легче лес рубить.

Однажды во время болезни, когда я спал, явился ко мне дух (севен). То была маленькая, всего с пол-аршина ростом, очень красивая женщина. Лицом и по одежде совсем наша женщина-гольдка. Волосы до плеч, черные, косы маленькие. Другие шаманы рассказывают, что к ним являются женщины, у которых половина лица черная, другая — красная.

Она сказала:

— Я — аями твоих предков-шаманов. Я учила их шаманить. Теперь тебя буду учить. Старые шаманы поумирали, некому стало людей лечить. Ты должен стать шаманом.

Потом сказала:

— Я люблю тебя, мужа у меня нет, теперь ты будешь моим мужем, я — твоей женой. Будем спать вместе. Я дам тебе духов-помощников, с их помощью лечить будешь, и я сама тебя учить и помогать тебе буду. Люди кормить нас станут.

Я испугался, стал отказываться. Тогда она сказала:

— Если не послушаешься меня, тебе плохо будет, убью тебя!

С тех пор она стала приходить ко мне, и я сплю с ней как с собственной женой, но детей у нас нет. Живет она одиноко, без сородичей, в юрте на горе, но часто меняет местопребывание. Иногда она является в виде старухи, иногда в виде волка, смотреть страшно! Иногда в виде крылатого тигра, я сажусь на него, и он возит меня, чтобы показать разные страны. Я видел горы, где живут одни старики и старухи, и селения, где одни молодые люди, мужчины и женщины: похожи на гольдов и по-гольдски говорят. Иногда эти люди превращаются в тигров.

Теперь моя аями не так часто приходит ко мне, как раньше. Прежде, когда меня учила, каждую ночь приходила».

На вопрос, у каждого ли шамана есть аями, рассказчик ответил:

«Без аями как шаман лечить понимать будет? Аями — учитель шамана, все равно что его бог.

У мужчины шамана аями — всегда женщина, у женщины — мужчина, потому все равно муж и жена. Иной шаман и со всеми своими духами-помощниками как со своей бабой спит. Одна большая шаманка была, которая без мужа жила. У нее много духов-работников было, и она со всеми спала.

Говорят, к одному шаману аями и как мужчина приходит. Аями тоже разные бывают. Есть такие, которые обманывают человека. Приходят к нему, уговаривают сделаться шаманом, приводят к нему разных духов, некоторое временя спят с ним, а потом убегают, сами больше не являются, да еще болезнь насылают».

Другим информатором Л. Я. Штернберга был Чукке Онинка из села Городамо, величайший из шаманов, живших в то время на Амуре. Его отец, брат и сестра были тоже известными шаманами. Он сам шаманил свыше 40 лет.

И у него, как и у предыдущего шамана, дело началось с внезапной болезни, во время которой явился к нему женский дух с требованием стать ее супругом.

У великого шамана в течение жизни было целых три аями — одна, которая увлекла его еще в ранней юности, и потом еще две, из которых одну он называл Ниохта, что означало дикий кабан.

Все они были очень красивы и по виду настоящие гольдки. С Ниохта, несмотря на свой преклонный возраст, он по-прежнему жил как с женой. У него была и земная жена, молоденькая, лет восемнадцати, очень красивая и женственная.

Те же аями, которые были его женами и вдохновительницами, в свое время были женами и вдохновительницами его отца. Каждый род имел своих особых аями. Они жили в особой стране на нашей земле, на «мировом дереве».

Почти то же самое рассказывал и шаман Иван Инокентьев из племени негидальцев на Амгуни. Началось его избранничество с появления какого-то старика с седой бородой. Потом стала появляться деревянная фигурка в одежде из медвежьих лап, и уже после — три женских духа, все тунгуски.

Духи являлись ему или во сне, или во время камлания в полном шаманском облачении. С одной из них, по имени Атакси, он жил как с женой. Другие две — одна по имени Димнен-Дивильген, что значит «похотливая женщина», а другая по имени Мудерес-Модакал («болтливая женщина») — не состояли с ним в связи, но служили ему помощниками. Все трое духов были сестрами.

А вот как пишет одна из лучших знатоков быта якутов М. Н. Слепцова:

«Абасы-мужчина явственно залезает за пазуху женщины в то время, когда огонь на очаге едва мерцает. Держа на локте плеть с побрякушками, открывает дверь, громко ступая, подходит к лежащей на северной половине юрты женщине, сильно дует ей в лицо, после чего она засыпает. Вот тогда, войдя к ней за пазуху, превращается в очень красивого видом и хорошего по манерам юношу, на которого днем она глядела с любовью, и заставляет себя любить.

Точно так же является и абасы-девушка у мужчины.

Если девушка-абасы вступает в любовную связь с молодым человеком, собирающимся жениться, тот начинает питать отвращение к невесте. Если таким образом девушка-абасы начнет чересчур смущать человека, то тот в течение всей своей жизни останется неженатым. Во сне он спит вместе с очень красивой девушкой и «любится». Когда «полюбятся», происходит истечение семени.

Таким же образом абасы-девушки смущают и женатых людей. Когда те вознамерятся «полюбиться» со своими женами, то не могут. От этого муж и жена становятся равно-душными друг к другу. Этим же порядком абасы-парни беспокоят как девушек, так и замужних».

У якутов, отмечает Слепцова, существует и представление о духах — сексуальных партнерах шамана, которые являются ему или ей во сне, — это дочери и сыновья верхних и нижних абасы, обитатели совершенно особого неба, так называемого «манарикта халлан» — «неба с манариктами», то есть с духами исступления, экстаза.

Эти духи являются шаману-мужчине в виде ребенка — двухлетней девочки. То есть, заключает исследовательница, у якутов, гольдов и даже у индийских шактистов дух-помощник всегда противоположного пола, чем сам шаман.

Лев Яковлевич Штернберг приводит в пример еще и алтайских шаманов. Там каждый шаман имеет небесную жену, с которой сожительствует и которая неизменно является ему во время камлания, она же является его главным духом-покровителем. Все шаманы описывают ее одинаково — как маленькую девочку-черта. А вот внешность этой девочки описывали по-разному: с семью косами и тремя глазами, с черной кожей и семью грудями, а кто-то говорил и про белую девицу со светлыми волосами… Являлась же небесная жена будущему шаману обычно во время болезни, предшествующей призванию.

Нечто подобное можно найти в шаманских верованиях многих народов — и юкагиров, и чукчей, и коряков.

У юкагиров, например, шаман имел даже не одну, а несколько возлюбленных из мира духов. А еще в древности шаман держал при себе невинных девушек в качестве приманки для духов мужского пола.

У чукчей шаман имел самую обыкновенную земную жену. Но в качестве дополнения — волшебную жену-духа из рода Келе. Обе жены жили в общем пологе, вся разница между ними была в том, что от жены из рода Келе только «лицо в пологе или в стенке, тела же нигде нет», то есть она обладала особой телесностью, а по внешности же была настоящая чукчанка. Когда шаман оставался с ней наедине, «у них было такое веселье, такой смех, такая возня, звон браслетов, гром ожерелий».

Кроме нормальных шаманов и нормальных духов у чукчей, как сообщает Штернберг, существовали так называемые превращенные шаманы и духи-гомосексуалисты. Такие превращенные шаманы перенимали одежду другого пола, все занятия, привычки и даже произношение и нередко вступали в формальный брак с лицом своего же пола.

Духом-супругом такого шамана выступал дух того же пола, что и превращенный шаман. Дух считался настоящим главой семьи и передавал свои распоряжения человеческому супругу, а тот обязан был под страхом немедленной кары беспрекословно их исполнять.

Гомосексуализм духов-покровителей у чукчей и коряков Л. Я. Штернберг объяснял тем, что гомосексуальные связи у этих народов явление совершенно обыденное, а следовательно, среди духов, так же как и среди людей, должны встречаться гомосексуалисты.

«Но замечательно, — говорит Штернберг, — что превращенные шаманы сами отнюдь не гомосексуалисты, и хотя они часто вступают в «человеческий» брак с лицами своего пола, но делают это не по своей воле, а по приказу духа».

Перемена пола известна была также у коряков и камчадалов и особенно распространена у эскимосов.

Таким образом, мы видим, что сопротивление воле духов, отказ стать шаманом, так же как и отказ исполнять супружеские обязанности, нередко приводили к смерти избранного.

Интересна помеченная Штернбергом подробность, касающаяся самого процесса избрания.

Оказывается, дух-покровитель шамана заблаговременно принимает меры, чтобы заставить себя полюбить. По рассказам шаманов, задолго до первого открытия они испытывают нечто подобное тому, что испытывает женщина, завороженная любовным напитком: состояние тоски, которое часто приводит к смерти. Интересно также, что от аями шаман может прижить детей, но не всегда.

Все перечисленные здесь примеры поразительно совпадают с представлениями о демонических любовниках «цивилизованных» народов. Так, например, по южнославянским поверьям, девушки, полюбившиеся змею, без всякой видимой причины сидят, не работают и плачут, сторонятся людей, становятся молчаливыми, хмурыми, бледными, чахнут и умирают. То же самое относится и к русским поверьям об огненном змее, который, по словам присказки, нагоняет «тоску-кручину на красну девицу», иссушает ее своей любовью. Возлюбленные змея часто кончают жизнь самоубийством либо сходят с ума.

Те же черты мы находим в западноевропейских преданиях об инкубах и суккубах, в мифах Китая, Японии и других стран.

Гиляки, например, верят в непреодолимый гипноз, которому подвергаются люди, приглянувшиеся какому-нибудь духу-зверю. Многие психические болезни со смертельным исходом они приписывают любви, которой воспылало к человеку то или иное животное, вернее, дух-хозяин породы зверей. Несчастному, которого полюбила лисица, все время чувствуется ее запах, грезится ее образ, и в конце концов в медленной меланхолии он умирает, отправляясь к своему жестокому невольному возлюбленному или возлюбленной.

Те же мотивы хорошо просматриваются в одной нивхской быличке, переданной Е. А. Крейновичем.

Один нивх, пойдя на охоту, заблудился и, разыскивая дорогу домой, наткнулся на медведицу (очевидно, духа-хозяина в образе медведицы), с которой сожительствовал до весны. Придя наконец домой, к своей семье, он был молчалив, мало ел и все будто бы скучал. Осенью он снова ушел в лес и зимовал с медведицей в берлоге. Весной же, вернувшись домой, сказал жене и сыну: «Хорошо живите, а я в другое место жить пойду. Если я с вами останусь, то все равно недолго жить буду и скоро умру, а если уйду от вас, то долго живой буду». Этот нивх, по словам рассказчика, ушел к медведице-духу и стал горным человеком.

У народов Средней Азии бытовали предания о духах-любовниках пари (пери), которые часто оказывались духами-покровителями шаманов и шаманок.

По свидетельству А. Е. Бертельса, пери обитают в воздухе, «не садятся на землю», это крылатые, очень красивые женщины, живущие в далеком небесном царстве. Они могут являться людям во сне и «очаровывать», оставаясь далекими и недоступными, принося влюбленному в них много огорчений, болезни и даже смерть от недоступной любви.

Один из древних текстов Авесты связывает представление о пери с безумием, одержимостью. Согласно Авесте, пери приносят особый вред, отвлекая любовными чарами праведных зороастрийцев от исполнения религиозных обязанностей.

Интересно, что абсолютно идентичные любовные демоны представлены в славянском фольклоре. Например, у украинцев существовало поверье о дикой бабе (литавице), прелестнице, соблазнявшей своей неотразимой красотой молодых парубков, которые, влюбляясь в нее, тосковали, сохли и часто умирали. Являлись литавицы преимущественно во сне и своей недоступностью изводили влюбленного в них человека. То же самое касалось и мужских демонов — украинского прелестника, польского лятавца, восточнороманского эбурэтора…

Обычно с пери ассоциируется женский образ, но это не совсем так. У равнинных таджиков, например, они чаще всего представлялись в виде и мужчин, и женщин. Иногда принимали образ животного (змеи). Подлинным обликом пери считался человеческий. Именно в таком виде они будто бы вступают в связь с людьми.

Верили в народе и тому, что пери влюбляются в человека и требуют от него ответной любви. Если их отвергают, то они гневаются и уходят, наказывая человека болезнью. За любовь пери либо платят удачей, либо дают человеку силу для общения с миром духов, способность провидеть судьбу и излечивать болезни. В таком случае их избранник становился шаманом или шаманкой.

Пери различались двух видов — чистые и нечистые. В данном случае не подразумевались их добрые или злые качества. Просто первая категория пери была слишком чистоплотной и не терпела ритуальной нечистоты. Людям, имеющим покровителями чистых пери, запрещалось бывать в домах людей нечистоплотных и есть с ними, также не следовало делать ничего запрещенного исламом, не есть пищу, приготовленную без строгого соблюдения ритуальной чистоты. Если же все-таки человек нарушал данные предписания, он тут же заболевал.

Вторая категория пери, нечистые, предпочитала грязь на одежде, в жилище и требовала от своего избранника нечистоплотности.

Дух пери, влюбившись в человека, был обычно другого пола. Однако, по материалам О. Мурадова, бывали случаи, когда пери якобы избирал себе человека того же пола. В таких случаях отношения ограничивались дружбой без сексуального оттенка. Тогда у избранника пери не возникало отвращения к действительному супругу, и семейная жизнь могла продолжаться нормально. Связь с духом Пери могла быть кратковременной или очень длительной, иногда как законное супружество.

О том, как представлялась интимная связь с пери, наиболее обстоятельно, по сообщению О. А. Сухаревой, рассказала ей таджичка из кишлака Кафтархона (под Самаркандом). По ее словам, она сама была свидетельницей происходившего, так как избранницей пери оказалась ее племянница Додарой, девочка лет двенадцати, сирота.

Однажды по какому-то случаю посетили они мазар (объект паломничества, обычно могила мусульманского святого). Спустя некоторое время девочку стали преследовать летящие откуда-то комья земли, которые падали ей то на плечи, то на ноги. Эти комья могли видеть и все присутствующие, видела их и сама рассказчица.

Затем стал слышаться звук «чир-чир» или «чиви-чиви», похожий на птичье чириканье. Куда бы девочка ни садилась, звук перемещался с ней, назойливо преследовал ее и не давал покоя. Девочка к тому времени была уже просватана, и ее поторопились выдать замуж. Однако летящие на нее комья земли и непрестанный писк не позволили мужу даже лечь с ней рядом.

Все женщины, присутствовавшие на свадьбе, слышали писк, но ничего не видели. Додарой же говорила, что перед ней появляется небольшой, ростом с пол-аршина, человек, одетый как молодой студент медресе, с чалмой на голове.

Шаманка, к которой привели Додарой, чтобы погадать, установила, что в девочку влюбился мужчина-пери по имени или по прозвищу Мулло-хон. Он ей говорил: «Я пришел к тебе и никогда не уйду». Пери не позволял мужу приблизиться к ней, и она осталась девственницей. Мулло-хон требовал, чтобы зарезали ритуального барана и Додарой приняла посвящение в шаманки.

Родственники надеялись, что после этого описанные события прекратятся. Однако Додарой и ее мужу покупка барана была не по средствам. В конце концов по приказу того же духа зарезали курицу, сварили ритуальный бульон, и Додарой приняла посвящение. В ее комнате повесили занавеску, и она стала шаманкой высшего ранга (такие шаманки отличаются тем, что звуки, издаваемые их духом-покровителем, слышны и другим).

Додарой рассказывала, что, входя за занавеску, она иногда видит там лягушку, черепаху или змею, но чаще пери показывается ей в виде небольшого человечка. По словам Додарой, у Мулло-хона были родители: его отца Додарой звала «мой дедушка-ишан», мать — «душенька-бабушка». Она говорила, что живет со своим покровителем-пери как с мужем, сближение происходит во сне.

Влюбленный в Додарой пери вселил в нее отвращение к мужу и заставил ее развестись с ним. Но через некоторое время родственники снова выдали ее замуж. Тогда Мулло-хон рассердился и покинул ее, в отместку нанеся ей вред: с рождением каждого ребенка она заболевала и не могла. кормить детей грудью, и они умирали.

Второй рассказ о подобной истории был услышан также в Самарканде от таджички, которая родилась в кишлаке Ургут, но всю жизнь прожила в Самарканде. И в этом рассказе избранницей пери оказалась девочка лет тринадцати, падчерица рассказчицы. В знак избрания во двор невесть откуда стали лететь комья земли, причем в таком изобилии, что вся середина двора оказалась заваленной мусором.

Гадатель-мужчина, к которому обратились для выяснения причины, открыл, что в девушку влюбился пери и требует, чтобы она стала шаманкой. Родители и соседи отнеслись к этому очень скептически. Однако каждый, кто выражал недоверие, немедленно бывал наказан летящим чуть ли не в голову громадным комом земли, осколком стекла, упавшим неизвестно откуда на блюдо плова, поставленное перед ним, или вдруг загоревшимся по неизвестной причине в его сарае хворостом.

Девушка стала шаманкой-гадалкой, даже не приняв посвящения. Она говорила, что к ней приходят три духа: один — очень страшного вида, пугающий ее, другой — одетый в черные одежды, и третий — в белых одеждах. Все три духа — женщины, причем третья — ровесница девушки. Это продолжалось ровно один год. Однажды, когда к ней пришли погадать, она заявила, что никого не видит, духи не явились. На этом карьера шаманки закончилась. Окружающие предполагали, что другие шаманки из зависти к ее удачливости «связали» ее духов.

В третьем случае избранником пери оказался юноша лет тринадцати (муж рассказчицы). Когда ему было 13 лет, однажды ночью пери завернули его сонного в одеяло и унесли в сад его дяди. Там он очнулся и очень удивился, найдя себя не в постели. Взяв одеяло, он пошел домой и, когда приблизился к арыку, протекавшему возле дверей, услышал под деревом звуки музыки. У ворот его дома стояла лошадь с гривой и хвостом, украшенными колокольчиками и сабельками. Мальчик хотел пройти, но лошадь повернулась задом и загородила проход. В это время появилась женщина-пери. Она сказала: «Разве я допущу, чтобы лошадь убила такого красивого юношу? Скажи «бисмолло» и проходи». Она повела его мимо лошади, вошла с ним в дом и уложила в постель. С тех пор он вступил в связь с пери, она часто приходила к нему, спала с ним и играла. Его женили, но пери не позволила ему обращать на жену внимания, и семейная жизнь не сложилась, хотя супруги продолжали жить вместе.

В селении Ура-Тюбе рассказали и о шаманке по прозвищу Парихон. Влюбившийся в нее пери-мужчина не позволил ей жить с мужем; это привело к разводу. По приказанию пери Парихон вела очень замкнутый образ жизни, не показывалась никому из мужчин, даже родственникам. Если ей приходилось выйти из дому, она особенно тщательно закрывала лицо. Она рассказывала, что пери является к ней в образе красивого мужчины, обнимает ее, целует, и между ними существуют постоянные интимные отношения.

Таджики верили, что от союза с пери могут родиться дети. Чаще это были воображаемые дети. Упомянутая Парихон из Ура-Тюбе время от времени заявляла, что она ждет ребенка от пери. Через некоторое время она говорила, что у нее родился ребенок, и фигура ее действительно принимала прежний вид. Однако детей ее никто не видел. По ее словам, отец-пери уносит их, как только они рождаются. Сама шаманка их якобы видела, но для других они невидимы. Иногда отношениями с пери объяснялось рождение настоящих детей, особенно наделенных какими-нибудь отличительными чертами. В Самарканде блондинов называли «пери-зот» — рожденный от пери. По рассказу таджички из кишлака Хроджаахрар, у ее соседки-девушки были трехлетние близнецы, рождение которых приписывалось ее связи с пери.

Они однажды чудесным образом исчезли. Их мать говорила, что она уложила детей в колыбели, зачем-то вышла, а когда вернулась, колыбели были пустыми. Она считала, что детей унес пери-отец, и это объяснение ни у кого из жителей кишлака не вызывало сомнений.

Существовало также поверье, что если у женщины-пери рождаются дети, то реальная жена будто бы остается бесплодной. Так объясняла свою бездетность упомянутая таджичка из Ура-Тюбе, муж которой якобы имел возлюбленную-пери, родившую от него двоих детей — мальчика и девочку. Рассказчице якобы удалось увидеть эту пери: как ей посоветовали, однажды вечером перед сном она совершила ритуальное омовение и сделала вид, что заснула. Через некоторое время ей показалось, что вошла молодая женщина и легла рядом с ее мужем с другой стороны. Это была пери.

Некоторые рассказчики, правда, говорили, что отношения с пери были чисто платоническими. Но трудно объяснить длительное воздержание любовников без сексуальной разрядки.

Кроме воздушных пери различали еще водяных пери, в образе красивых мужчин и женщин. Они тянут понравившегося им человека в воду — этим объяснялись несчастные случаи. Если такого человека спасали, за ним признавалась магическая сила. Кроме пери виновником эротических сновидений считался шайтан. От шайтана у женщин могут родиться дети; вырастая, они оказываются порочными, становятся ворами, пьяницами, наркоманами.

Представления об интимных отношениях людей с пери кроме таджиков были зафиксированы у казахов, узбеков-саратов, за пределами Средней Азии — у башкир.

У белуджей существовали сходные поверья о пери как о красивых девушках, имеющих крылья. Они «красивы как ангелы». Являются юноше или даже взрослому мужчине во сне, он влюбляется в пери, сохнет, становится больным и погибает.

Иногда, наоборот, пери влюбляется в юношу и тогда помогает ему во всех делах и способствует его успехам в жизни. Пери могут быть мужского и женского пола. Их царство находится якобы высоко в небе.

Бартангцы называли прекрасных горных духов «пари» (пэри, пери). У каждого человека имелась своя пари. Пари влюблялись в земных юношей и уводили их в горы, они же похищали маленьких детей. Если любовник пари изменил ей, она его убивала. По верованиям язгулемцев, когда пари берет в мужья юношу, он должен дать зарок по временам не смотреть на нее, ибо она в определенные моменты сбрасывает покрывало и все вокруг заливает сиянием.

Существовало также представление о пари — прекрасных юношах, берущих в жены земных девушек. У виханцев бытовало поверье, что дэвы и пари живут в реке, выходя оттуда лишь по ночам, так как теряют способность двигаться, когда на них падают солнечные лучи.

Памирцы подразделяют пари на добрых и злых и соответственно на мусульман и неверных. В облике животных добрые пари появлялись в виде красивых птиц (сокола, попугая, голубя), а также в виде бобра или неядовитой белой или желтой змеи; злые пари, наоборот, — в облике ядовитых змей, лягушек, черепах, диких, в том числе хищных зверей, например тигра.

В человеческом облике доброжелательные пари — это красивые девушки и молодые женщины в белой, синей или красной одежде, юноши или мужчины. Злые пари имели отталкивающую наружность девушки или старухи в грязной рваной одежде, с лохматыми волосами; столь же неопрятными были мужчины-пари этой категории. Существовала иерархия пари: у них были свой шах, старшие и так далее.

В результате связи человека с пари рождались необыкновенные дети. Они могли уносить с собой людей и улетать с ними по воздуху. Пари у дардов и кафиров — очень красивые, белокурые, с белой и красной кожей лица женщины, в голубой или зеленой одежде. Иногда это безобразные старухи в черном головном уборе замужних или их прекрасные дочери в белом головном уборе девушек. Юные пари вступают в связь с людьми.

В Хунзе считают, что пари ростом меньше земных женщин, но вместе с тем их могущество очень велико, они могут летать. Живут они в укрепленных деревнях высоко в горах, где собирают сокровища. У них есть свои правительницы. Спускаясь с горных вершин, они принимают облик животных (горного козла, барана), орла или ворона. У каждого человека есть своя пари, выполняющая функции ангела-хранителя, но обычный человек ее не видит. Может увидеть только шаман. Как и люди, пари придерживаются различных религий: есть пари-христиане, мусульмане, индуисты и так далее. Между ними порой возникают войны. Пари, подобно людям, смертные создания. Рассказывают о кладбищах пари.

Мужчины-пари огромного роста, грубые и неуклюжие. Они занимаются охотой.

В представлении племен, говорящих на языке шина, пари также бывают женщинами (пери) и мужчинами (периан). Обликом напоминают человека и едят человеческую пищу. Вместе с тем говорят, что глаза у них с вертикальным зрачком. Они могут летать, но, если бросить коровий навоз на пери или на ее платье или подержать ее в дыме костра с коровьим навозом, пари теряют способность двигаться.

Пари носят одежду зеленого цвета, и лишь они имеют право на одежду такого цвета. Если кто-нибудь из людей надевает зеленую одежду, пари сердятся и убивают этого человека.

Отношение пари к обычным людям нельзя назвать благожелательным. Так, например, считается, что, если кто-нибудь окажется в полдень в пустынном месте, пари могут вырвать у него глаза и ослепить его. Если новое жилище оказывается несчастливым, это приписывают злокозненному влиянию пари. По некоторым рассказам, пари воруют детей и взрослых. Бывает, пари уносят с собой мужчину каждую ночь, день же он проводит среди людей. Зафиксирован один рассказ о браке пари с шаманом.

Интересно, что в Авесте говорится о пари, имеющих вид звезд и небесных светил: «Они сами приобрели вид, напоминающий небесные светила, так что могли поворачиваться, передвигаться и вращаться, утаскивая меньших духов и скрываясь от материальных существ в собственном свете и сиянии, направляя свое сияние на другие создания, чтобы причинить им боль, болезнь, смерть…»

По данным А. А. Семенова, пери горец-таджик предстает в виде «женских существ необыкновенной красоты. Их светозарное сияние так ослепительно, что человек не выносит его, их длинные белокурые волосы напоминают златотканую парчу, их синие очи сверкают… как звезды».

Духи-пери могут не только летать по воздуху, но по своему желанию становятся невидимыми или видимыми. Они, кроме того, могут лишить сознания, разума, сделать безумным. Этих духов могут призывать себе на помощь колдуны или изгонять их.

Если присмотреться, нельзя не заметить сходства пери с персонажами европейского фольклора.

Так, характеристики и особенности облика духов пери роднят их с образами эльфов. И эльфы, и пери отличаются удивительной, волшебной красотой, они бывают мужского и женского пола, имеют собственную иерархию, правителей, разделяются по родам (воздушные, водяные пери…), вступают в сексуальные связи с человеком, могут иметь от него потомство. Также эльфы могут похищать детей и взрослых, мстят за измены и обиды, способны лишать разума и насылать безумие. К людям большей частью относятся недоброжелательно.

Специфические особенности облика пери придают им еще большее сходство с эльфами германского фольклора — это в первую очередь малый рост, светлые волосы, сияние, крылья, пристрастие к зеленой одежде.

Функциональные особенности эльфов и пери идентичны — и те и другие не выносят солнечных лучей, теряя при этом подвижность, могут становиться видимыми и невидимыми, по желанию принимать разные облики, стерегут сокровища, воюют между собой.

Кроме того пери, подобно эльфам европейского фольклора, способны накладывать запрет-табу на своего избранника, например, по временам не смотреть на супругу пери. Наконец, еще важная особенность образа пери, сближающая их с эльфами и другими подобными духами, это то, что и те и другие выступали в качестве духов-посредников и покровителей шаманов и колдунов и подчинялись магическим приемам.

Но самое интересное: если попытаться провести параллель между мифологическими существами прошлого и наблюдениями нынешнего времени, то мы легко можем заметить жесткую связь, похожесть тех и других явлений.

В самом деле, некоторые функции и характеристики персонажей фольклора поразительно совпадают с аналогичными им особенностями в современных рассказах о встречах со странными существами. Современных энлонавтов, пришельцев, которых порой называют зелеными человечками, нетрудно спутать со средневековыми эльфами, которые также любили путешествовать на воздушных кораблях, а иногда и просто принимали вид летящих звезд. Вертикальные глаза пери напоминают вертикально поставленные зрачки некоторых современных пришельцев. А этот странный «птичий язык», на котором общаются отдельные гуманоиды?

Сексуальные связи с духами также имеют полные параллели с современными сексуальными контактами 6-го рода… Достаточно хотя бы вспомнить такую пикантную деталь, как изъятие иномирянами из чрева женщины зародыша, или эмбриона, а также утаскивание уже родившегося младенца, которого затем показывают матери на «космической» базе или в летательном аппарате.

В общем, мне уже не кажутся надуманными или ложными параллели образов духов с рассказами о характеристиках НЛО или полтергейста в свидетельствах нынешних очевидцев. А вдруг это одно и то же? Или хотя бы часть наблюдений просто повторяет предания времен отдаленных, но с современными, технократизированными деталями? Вы, читатель, не задумывались над этим?