Я не знаю, какой воскуривать Тебе ладан И какие Тебе присваивать имена. Только сердцем благоговеющим Ты угадан, Только встреча с Твоим сиянием предрешена.
В предварениях Ты указывал мне на храмы На вершинах многонародных метакультур, Дал коснуться перводыхания Парабрамы И блистанья преображаемых брамфатур. И, ликующий от всемирности просветленья,
От знамений, уж озаряющих небосклон, Из возможностей всенародного становленья Стих Мистерии только ЭТОЙ заворожен.
Но все сумрачней, все отчетливей и другая, — Ту угрозу уж Апокалипсис различал, — И предчувствую я, в тревоге изнемогая, Мироправство богоотступнических начал.
Ибо явно уже распахнут Противобогом Путь в грядущее — до антихристова столпа, И бесчисленна поднимаемая по дорогам Человеческая обездушенная скорлупа: Ибо выйдет из трансфизического горнила Рать исчадий, не воплощавшихся на земле, Чтобы дьяволо-человечество заменило Нас, колеблющихся и мечущихся во мгле.
И невольно я огибаю повествованьем Даль грядущего, предназначенную огню; Стих стравливать этим горестнейшим познаньем Не осмеливаюсь — отсрочиваю, — временю.
Только ведаю, что, подобные огневицам, Грянут молнии в купол капища и хором, Да исполнятся предреченные духовидцем Письмена о преображении мировом.
И какую бы мы ни пестовали химеру, Сквозь какой бы ни прошествовали пожар — За огнем его различаем мы Сальватэрру И осанною сотрясенный Шаданакар.
Эту смену мироохватывающих эонов, Новый космос, уже сияющий вдалеке, Кто решился бы перезвоном гиперпеонов Предвосхитить на поэтическом языке?
И предчувствую в потрясающие мгновенья, Что за гранью и галактической, и земной, Ты нас примешь, как сопричастников вдохновенья, Для сотворчества и сорадованья с Тобой. Что пред этими просветлениями вселенных Кратковременность наших сумеречных пустынь? Да приидет же Твое Царствие совершенных, Единящее ныне борющихся. — Аминь.
